Михаил Руденко - Ядерный меч Сталина - немецкий след

Январь. Игорь Курчатов подписывает отчет КБ-11 о работах прошлого года: «Готов проект атомной бомбы». Имя его конструктора Виктора Турбинера по-прежнему не упоминается.

К этому моменту трубчатые фильтры, созданные под руководством доктора П.А. Тиссена под Сухуми, подтвердили свое существенное преимущество перед плоскими фильтрами. Это служит основанием для принятия секцией № 2 НТС ПГУ (председатель В.А. Малышев) решения впредь использовать на всех диффузионных машинах только трубчатые фильтры. Они изготавливаются в массовом производстве на заводе № 12 в Электростали и на Московском комбинате твердых сплавов.

Начало апреля. Заместитель Берии генерал Завенягин пишет своему шефу: «Доктор Н. Риль, работающий со своей группой на заводе № 12, закончил отработку и освоение технологии производства металлического урана. Считаю целесообразным использовать его в дальнейшем в лаборатории Б в качестве директора или научного руководителя». Но Берия найдет гениальному немцу иное, более важное применение.

10 апреля. Завенягин — подлинный боец! Едва Берия отказывается перевести Риля из Электростали в лабораторию Б, Авраамий Павлович ищет подход к своему могущественному шефу с другой стороны:

— Но ведь на заводе Б комбината 817 не идет технологический процесс! Так давайте бросим опытного Риля (с доктором Фоль-мером в придачу) на его спасение! Иначе нам бомбы не видать!

Развивая эту кадровую инициативу, Завенягин пишет Берии: «В связи с серьезными затруднениями, обнаруженными на заводе Б, для вывода объекта из кризиса предлагаю привлечь указанных немецких специалистов. Тем более что доктор Риль уже допущен к работе на заводе 817, будучи назначенным заместителем академика А. Бочвара. Профессор Фольмер тоже не новичок в возникшей проблеме: именно сейчас в НИИ-9 организуется лаборатория по реализации предложенного им промышленного метода».

Весна. У Виктора Турби-нера, конструктора первой бомбы, счастливый период. Через десятилетия он вспомнит:

— У меня тогда было поразительное состояние! Никаких замечаний и критики облика бомбы, организации мною работ, их качеству и срокам выполнения — ни от Зернова, ни от Харитона. Мои конструктивные решения не пересматривались, все шло согласно моим предварительным замыслам».

Увы, над буйной головой конструктора уже сгущались грозовые тучи.

Май. Немецкого специалиста, инженера лаборатории Б В.А. Штумфа сажают в тюрьму «за разглашение гостайны».

Май 1948 года. На полигоне ВВС № 71 под Керчью начинаются летно-баллис-тические испытания макетов атомной бомбы, сконструированной Виктором Тур-бинером, который также участвует в испытаниях. Внешнетраекторные измерения при сбросах макетов с носителя Ту-4 ведутся с использованием немецких кинотеодолитов «Аскания Веерке» с фокусным расстоянием вначале — 30 см, а затем и 300 см.

10 июня. Выходит роковое для Турбинера постановление Совмина «Об укреплении КБ-11 руководящими конструкторскими кадрами». Первым заместителем Ха-ритона назначается Кирилл Щелкин, а его заместителями — В. Алферов и Н. Духов. Этот последний назначенец, танковый (!) конструктор, и оказывается могильщиком ничего не подозревающего Турбинера, выдавливая его с должности начальника сектора со штатом в 600 конструкторов и ИТР.

22 июня. В лаборатории Б насчитывается уже 10 спецпоселенцев. Среди них — Марк Юлианович Тиссен, мобилизованный в трудовую армию еще в сентябре 1942 года. А в 1944-м схлопотавший статус спецпоселенца из-за своей «фашистской» фамилии…

Июнь. Все 170 тонн металлического урана, полученного немцами в Электростали по технологии доктора Риля, загружены в 1-й промышленный «котел» на комбинате 817.

2 августа. На 67-м заседании Спецкомитета принимается решение «О передаче институтатов А и Г, а также лабораторий Б и В из 9-го управления МВД в систему ГПУ».

Конец октября. Виктор Турбинер объявляет Курчатову:

— Бомба фактически готова! Осталось выйти на полигон и испытать ее!

Но 4 ноября происходит катастрофа: Турбинер выталкивается из работы — ему прелагается в 5-дневный срок покинуть КБ-11. Атомный «мавр» сделал свое дело.

Через годы Виктор Александрович поделится впечатлениями о своем «преемнике» Духове:

— С полгода после появления в КБ он знакомился с состоянием дел, втягивался в работу. Пытался кое-что в конструкции бомбы переделать на свой лад. Но не решился. В конце концов он так и не врубился. И был переведен в Москву.