Марина Линдхолм - Анатомия глупости

Но одно препятствие всегда стояло на моем пути. Как можно описать класс или вид, если все его представители, точнее, представительницы – столь шокирующе разные?

Однажды я проснулась с гениальной идеей – просто надо класс женщин разделить на подклассы. Например, на наших, советских, и не наших, импортных. При сравнении обнаружится общее и противоположное.

Ладно, там увидим, что обнаружится. Давайте начнем с наших.

С кого бы начать? Может, с бабушки? Эту женщину я, кажется, изучила достаточно хорошо. Или с мамы? Нет, все это как-то нетипично. Хотя много раз, когда мои приятельницы пересказывали мне очередные разборки с мамами, я невольно переспрашивала:

– Это ты про мою маму рассказываешь или про свою?

Так они похожи, так они банальны. Перечислю некоторые фразы, которые мне кажутся особенно смешными:

– А мне, думаешь, было легко?

– Ничего, жили с твоим отцом не хуже других, не пил, не бил.

– Что люди скажут…

– Принесешь в подоле…

– Опять посуду не помыла?

– Как ты разговариваешь со своей матерью!

– Простенько и со вкусом…

– А накрасилась-то…

Ну и так далее. При желании можете добавить пару-тройку фраз, которые я пропустила.

Моя мама работала на заводе всю свою жизнь, начала с рабочей, закончила начальником участка. Она была красавицей, карие глаза, брови, губы как у Софи Лорен. Клянусь, я однажды разглядывала ее фото и поразилась: «Ба, да она же красавица!» Но мама всегда покупала самые уродские очки, которые только можно было достать, и носила самые уродские прически, какие только можно было себе устроить.

Наверное, мама не могла согласиться с тем, что она красавица. Наверное, ей было стыдно быть красивее других.

Мамина мама осталась вдовой лет в тридцать с небольшим. Даже на свадебной фотографии бабушка выглядит почти так же, как и в 50, и в 60. Серьезная. Нет, суровая.

Бабушка была сиротой, росла без мамы. Неоткуда было взяться ласковому взгляду и огню в глазах. Надо было выживать. Деда я не помню. Но, по рассказам, дед был крутым и суровым человеком. Хозяином и властелином своей семьи. Мог, придя домой, смахнуть со стола книжки и тетрадки и отправить дочку за папиросами. Ночью.

Дед был деспотом, почти тираном. Бабушка преклонялась перед ним. Уважала, ценила, боялась потерять. Дед пришел с войны почти здоровый. Не болел, руки-ноги целы. А у других мужья не пришли с войны. Моя бабушка была очень везучей: после войны и с мужем – неслыханное счастье. Одно движение брови – и все летели выполнять желание деда.

Дед побывал в плену, поэтому вся семья жила со страхом в душе. Боялись всего, от страха переехали в другой город, потом вернулись, но страх отравил всех. Мама боялась школы, экзаменов, темноты, болезней, боялась и боялась. Пугала нас, своих детей. В детстве я боялась темноты, пауков, привидений, покойников, подпола, боялась умереть. Я боялась, что наше солнце взорвется, успокаивалась днем, когда это самое солнце появлялось на небе.

Я боялась собак, волков, темного леса… проще перечислить, чего я не боялась. Наверное, я чувствовала мамин страх и переделывала его в понятные мне самой страхи.

Всю мою жизнь я борюсь с этим моим страхом, которым я заболела в раннем детстве. Я боюсь нищеты, болезней, неудачи, боюсь, что жизнь пройдет впустую. В советские времена, когда страх гнал людей совершать трудовые подвиги, его называли «целеустремленностью». От страха, что затопчут и обойдут, люди становились передовиками производства.

Моя мама точно так же металась по квартире, чтобы накормить отца, как когда-то моя бабушка при виде деда. Отец был сверхценностью.

Муж – нечто божественно-священное, что нужно холить и лелеять. Поклонение мужу – главная религия моей семьи. Никогда не забуду, как моя бабушка, придя ко мне в гости, вскакивала из-за стола, когда приходил домой мой муж, пихала кулачком в бок и шептала:

– Корми мужика-то…

Неважно, что сама она не допила свою чашку чая, неважно,

что ей было 80 лет, а ему чуть за тридцать. Пришел МУЖ, главная ценность в доме.

Я понимаю, что все это пошло от недостатка мужиков после войны, когда из 100 ушедших на фронт возвращались двое-трое. Мужик стал сверхдефицитом, и баба при мужике получала как бы сертификат качества. Повезло.

Моя мама впитала это от бабушки. А я от своей мамы.

В глазах моей мамы и бабушки муж имеет положительные качества с приставкой НЕ – не пьет, не курит, не гуляет, не бьет, не ворует. Этого достаточно.