Юрий Нагибин: Всполошный звон. Книга о Москве

Известно мнение, что пожары способствовали украшению Москвы. Это жестоко, но справедливо: после каждого большого пожара Москва отстраивалась в лучшем виде. Особенно после великого пожара московского 1812 года, когда огнем был охвачен весь город из края в край. Едва изгнали Наполеона, Москва начала строиться. И не как бог на душу положит, а по единому плану, составленному крупнейшим московским зодчим, прославленным Осипом Бове. К слову, Бове был автором первых в России типовых проектов. Он разработал одноэтажный и двухэтажный барские особняки, эти деревянные оштукатуренные ампирные здания до сих пор можно встретить на Басманных, в Приарбатье и в Замоскворечье.

В основу плана Бове положены новые градостроительные принципы. Рассмотрение этого плана увело бы нас далеко в сторону от скромной нашей задачи, скажем лишь, что зодчим был создан новый центр Москвы. Это стало возможным, потому что еще раньше спустили гниющие пруды на Неглинной, а саму речку заключили в трубу. Поверх плененных вод легли Театральная площадь и Александровский сад.

Вот что говорится в сборнике «Старая Москва»: «Театральная площадь была спланирована и застроена по проекту архитектора Бове. Она была прямоугольная: полтора квадрата в плане. Ее северная короткая сторона была замкнута статичным объемом Большого театра… Обе длинные стороны площади были застроены четырьмя невысокими зданиями типа Малого театра. Бесконечная цепь арочных проемов, устроенных в первых этажах этих зданий и заложенных впоследствии, своим развертывающимся по горизонтали шагом подчеркивала вертикальность и пластику мощной колоннады Большого театра. С южной, солнечной стороны площадь была ограничена лишь невысокой древней стеной Китай-города и открыта в сторону Красной площади».

Д. Чичагов. Здание для Московской городской думы на площади Революции. 1890–1892 гг. Фото 1994 г.

Дума была создана в 1870 г. В ее ведении находились вопросы городского хозяйства, общественного призрения, народного образования, врачебно-санитарные службы, городская торговля, налоги.

Картина художника Брошина, написанная в 1838 году, дает представление о том, как красива была Театральная площадь. Красоту ее создавали не только стоящие на ней здания, но и то, что открывалось с площади, — ее ближний и дальний обстав. За китайгородской стеной открывались купола церквей, колокольни, сияли золотом кресты и шпили. Справа виднелись белотелый Иван Великий, купола Успенского собора, кремлевские башни, особенно хорошо — Спасская. Проглядывались и шатры Василия Блаженного, и это «придавало особую московскую теплоту архитектуре Театральной площади». Старые зодчие всегда думали о том, как сопряжется здание, улица, площадь с окружающим пространством. Бове все великолепно рассчитал и соответственно спланировал площадь, придав ей необходимые параметры, он учитывал даже солнечное освещение, недаром площадь, по свидетельству современников, была «истинным произведением искусства».

Красное кирпичное здание бывшей Городской думы отсекло Театральную площадь от Кремля, то был первый жестокий удар по композиции Бове. Затем снесли или обезглавили многие храмы в Китай-городе, что обеднило еще одну перспективу. Довершила разрушение стройного ансамбля замена двухэтажных одностильных зданий громадой «Метрополя», домом, где находится станция метро, и безобразным торцом гостиницы «Москва».

Здесь я позволю себе чуть отклониться в сторону. Хотя упомянутое выше здание бывшей Городской думы принадлежит другой территории, оно как бы включено в ансамбль Театральной площади, чем и оправдано маленькое отступление.

Вид на Охотный ряд. Фото 1920-х гг.

Название возникло от многочисленных лавок по продаже битой и живой домашней и дикой птицы. В XIX — нач. XX в. вокруг одноименной площади расположились лучшие трактиры и гостиницы. Место это было одним из самых бойких в Москве.

Когда-то на этом месте, во времена грозного царя, находился «львиный двор» — царев зверинец. Иван Васильевич любил кормить хищников, жадно наблюдая, как они терзают мясо, кровеня морды. После тут на долгое время обосновалась долговая тюрьма-яма со многими отделениями — дворянским, купеческим, мещанским, управским и женским. Более всего «прославилось» купеческое отделение пьесами Александра Островского. «Ямой» же тюрьму называли, потому что располагалась она на пятиметровой глубине и к ней вела длинная лестница. Жила в Москве популярная литературная чета: поэтесса Каролина Павлова (в девичестве Яниш) и прозаик Н. Ф. Павлов. Разозлившись за что-то на мужа, поэтичная, но весьма решительная дама упекла его в яму. Остроумец Соболевский выдал по этому поводу экспромт: