Анатолий Барбакару - Одесса-мама - Каталы, кидалы, шулера

По воровским законам, если в компании «опущенный», тот, кто знает, обязан предупредить. Смолчит — у самого будут крупные неприятности.

Маэстро смолчал.

...Когда говорится о Маэстро как об учителе, это не значит, что он поучал или даже что-то показывал. В этом мире учатся сами. Учителя те, кто позволяет учиться. А ты, если хочешь набраться ума, прислушивайся, наблюдай, не пропускай мимо ушей и глаз. До многого доходи сам.

Большие ли суммы выигрывал Маэстро?.. Огромные. И полтора миллиона выигрывалось в семьдесят восьмом году, да только получить не удалось.

Насколько я знаю, наибольший выигрыш, который он к тому же и получил, — восемьсот тысяч. Это было в восьмидесятом году, когда «Волга» новая стоила 5600 рублей, а квартира двухкомнатная 12-15 тысяч. Правда, из этих восьмисот доля Маэстро была тысяч пятьсот. Но двоим напарникам его, бандитам, пришлось поработать. Дело было на Северном Кавказе, и они, когда с полученными деньгами возвращались через горы, попали в засаду.

— Теперь вы, — сказал Маэстро хлопцам, увидя поставленную поперек дороги машину и людей с ружьями. Сказал, думаю, не так спокойно, как рассказывал потом мне.

Двух сбросили в пропасть, один ушел.

— Часть золотом получили. Светка моя, когда вернулся, на свадьбу друзей вырядилась в бриллианты. Кто ж теперь поверит, что я пустой.

Поверить в это действительно сложно. В те самые годы, когда машины и квартиры стоили смехотворные суммы, у Маэстро в кармане меньше сорока тысяч не водилось. Просто так, на всякий случай, на игру.

Что еще можно добавить?..

Как-то Маэстро поспорил, что выбросит монетой (чужой) «орла». Двадцать раз из двадцати.

Проспорил. На восемнадцатый раз выпала «решка». Пари заключалось при мне, и хотя Маэстро проспорил, я не посчитал этот неудачный результат признаком отсутствия мастерства...

Начну с обнародования известного до сих пор лишь в узких кругах факта: вот уже год, как одесские кидалы осиротели. Их Папа отошел от дел. И как отошел... С судом, с банкротством, с лишением права трудиться по последней специальности.

Вряд ли этот факт взволнует добропорядочных горожан. Разве что наполнит злорадством тех, кого хоть раз в жизни кидали. Те, кого бог миловал, вероятно, просто пожмут плечами. А может, и обрадуются: стало меньше шансов попасться.

Не стало. Стало больше шансов, попавшись, не только остаться без кровных, но и разжиться инвалидностью.

Еще год назад сферы влияния предводителей одесских кидал были поделены. Основные два региона, городской и толчковый, поддерживали между собой уважительные дипломатические отношения. При существенной разнице внутриведомственных порядков.

Ударными точками городского ведомства были вокзал и прилегающие к нему территории, а также Привоз.

Толчковское ведомство курировало знаменитый одесский толчок. Самодостаточный торговый град со сказочным названием — Поле Чудес.

С описания нравов и некоторых уставных взаимоотношений толчковских кидал и начну.

Описывать буду не сам. Лучше, чем специалист из ведомства, не сумею. Специалист в свободное от службы время ставил литературные опыты, заготавливал наброски к будущим мемуарам. Результаты этих опытов были изъяты киевским ОМОНом во время обыска. Но опубликовать их разрешил сам мемуарист. Запретил лишь раньше времени засвечивать его имя, а также наложил вето на правку.

Запрет выполняю. Имя не указываю вообще, от правки воздержусь и прошу редактора издательства воздержаться тоже.

Итак...

«...Не помню, чтобы валютные кидалы процветали на толчке весной 199... года, по крайней мере мало кто с ними сталкивался тогда и мало что о них слышал. Кидалы как класс на толчке еще не процветали, и немногие „залетные“ криминальной картины толчка изменить не могли. Но летом того же года эта хилая доселе поросль расцвела буйным цветом, причем кидалы четко разделились на две разновидности — кукольников, как они с гордостью называли сами себя, и собственно кидал. И методы работы этих „собственно кидал“ особым изяществом не блистали.

Работали тихо и мирно, по крайней мере никого особо не обижали, то есть не оскорбляли физическим действием. Главным их орудием труда была «кукла» — пачка аккуратно нарезанной бумаги или купюр самых мелких достоинств, прикрытых сверху и снизу купюрами самого большого существовавшего в то время достоинства. «Кукла» намертво паковалась в целлофан, в основном это были целлофановые обертки от сигаретных пачек.