Юрий Мухин - Позор Кремля. Как Путин унижает Россию

14. Далее. Первые три страницы «письма Берии» напечатаны не на той пишущей машинке, на которой напечатана четвертая страница (экспертное заключение прилагается). Суд понимает, что в подлинном письме НКВД такого быть не может, поскольку изменить начало документа после того, как его подписал нарком, – это совершить преступление.

Отсюда четырнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что переделка письма Берии, да еще и на другой пишущей машинке, является безусловным признаком его подложности?

15. Но, уважаемый суд, это не все о пишущих машинках. Четвертая страница напечатана на пишущей машинке, использовавшейся для подготовки других, заведомо подлинных писем Берия, а первые три страницы – на машинке, шрифты которой не выявлены ни в одном из пятнадцати найденных в архивах и исследованных к сегодняшнему дню писем Берия за период с декабря 1939 по сентябрь 1940 г.

Отсюда пятнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что переделка «письма Берии» на другой пишущей машинке, которая при подготовке подлинных писем Берии не использовалась, является безусловным признаком его подложности?

16. Теперь, уважаемый суд, о нескольких признаках подложности, которые понятны из текста. В «письме Берии» объявлены «неисправимыми врагами советской власти» 14 736 офицеров и 18 632 заключенных, но рассмотреть дела и расстрелять предлагается 14 700 одних и 11 000 других без разъяснения, что делать с остальными «закоренелыми» врагами и как отделить одних от других. А как исполнители должны были решать, кого именно осуждать? В подлинном письме подобная глупость немыслима.

Ведь это все равно, если суд признает, что ответчик должен деньги трем истцам, но в решении обяжет его выплатить долг всего двоим истцам, и не сообщит, кому именно. Как судебный исполнитель будет взыскивать долг и в чью пользу?

Поэтому шестнадцатый вопрос к ответчикам таков – признаете ли вы, что смысловые нелепости этого письма являются признаками его подделки?

17. А вот, уважаемый суд, признак, который, возможно, будет плохо понятен председательствующему, но, безусловно, понятен любому историку того периода. В «письме Берии» генералы объединены в одной строке с подполковниками, чего в подлинном документе НКВД быть не могло – во всех подлинных документах НКВД генералы вносились отдельной строкой и не объединялись даже с полковниками.

Отсюда семнадцатый вопрос к ответчикам таков – признаете ли вы, что несоответствие делового стиля написания писем той эпохи тексту в этом письме является признаком его подделки?

18. Теперь, уважаемый суд, хотя мы еще не закончили с этим «письмом Берии», но давайте перейдем к «Выписке из протокола Политбюро» № 1 (на имя Берии), поскольку затронем общий для обоих этих документов момент. В «выписке», в этом, так сказать, документе, предлагается дела на польских офицеров рассмотреть судебной тройке, способной выносить приговоры о расстреле виновных.

Чтобы было понятно, о чем идет речь, сообщу суду, что в царской России, и в СССР до 1953 года, помимо судов общей юрисдикции существовали специфический суд, называвшийся Особым совещанием при МВД, который тоже мог осуждать подсудимых определенного рода к наказаниям в виде лишения свободы. Но представим, что не в царской России, а сегодня в федеральную службу по исполнению наказаний поступит приговор какого-то Особого совещания при МВД России с требованием поместить в лагеря определенных граждан. Как УФСИН эти приговоры исполнит, если сегодня ни в Конституции, ни в законах России, ни в инструкциях УФСИН нет никакого Особого совещания?

Так вот, краткий период, закончившийся в 1938 году, в СССР существовали судебные тройки, имеющие право приговаривать подсудимых к расстрелу, но своим совместным Постановлением от 17 ноября 1938 г. Совет Народных Комиссаров СССР (правительство Советского Союза) и ЦК ВКП(б) (орган руководства партией, более высокий, нежели Политбюро), все судебные тройки запретили: «Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях РК милиции. Впредь все дела в точном соответствии с действующим законодательством о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД СССР».

В связи с этим восемнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что упоминание в документах после ноября 1938 года действующих судебных троек является безусловным признаком подложности этих документов?