Василий Петров - Наркотики и яды - психоделики и токсические вещества, ядовитые животные и растения

Существует предположение, что «непентес» Гомера, заставляющий забыть боль и горе, это самый настоящий опиум. В книгах Геродота, Аристотеля и Плиния имеются упоминания об опиуме и его действии. Народы критской цивилизации возводили статуи богини мака и, поклоняясь ей, украшали ее голову надрезанными маковыми головками, из которых вытекал чудесный сок. В VII веке до н.э. Гесиод сообщает о существовании города Микены (Город Мака).

В восьмом веке арабы расширили границы выращивания мака от Малой Азии до Индии и Китая. Они считали мак священным растением, которое открывает врата рая тем, кто его употребляет.

О гашише как лекарстве от кашля и от поноса говорится в 2737 г. до н.э. в лечебнике китайского императора Шен-Нуна, хотя уже гораздо раньше он упоминался в легендах именно по причине его психоактивных свойств. В древнем Китае гашиш использовался как обезболивающее средство при хирургических операциях, и в Индии он также использовался как лекарство.

Также в древнем индийском эпосе «Атхарва» и «Ригведа» (1500 лет до нашей эры) упоминается гашиш, называемый там «небесным проводником». Индийский священный напиток сома, известный задолго до нашей эры, пили только жрецы и посвященные. Он готовился из разных растений и также из индийской конопли, из которой производится гашиш.

Поэма «Ригведа», считающаяся самым древним и грандиозным религиозным произведением, из всех, что создало человечество, в более чем ста псалмах восхваляет действие сомы, которая «оденет то, что обнажено, излечит то, что изранено, научит слепца как прозреть, хромого – как ходить; бедняка – как стать богатым». Сома занимала также значительное место в эротической традиции наиболее сложных религиозных культов тех времен.

Само происхождение названия «гашиш» имеет романтический привкус легенды. Великий путешественник Марко Поло привез из Персии предание о Хасане ибн ас-Саббахе, старце с гор, который для себя и своих светских и религиозных соратников ассасинов построил крепость на обрывистой горе Аломут. Воины Хасана были известны своей храбростью и беспощадностью. Их главными занятиями были война или убийства наиболее влиятельных людей Персии того периода. Также они воевали и против крестоносцев. Говорили, что при одном только слове «ассасин» крестоносцев охватывал страх.

За употребление гашиша, который нашел у Хасана ибн-Саб-баха весьма своеобразное применение, члены этого ордена на востоке получили название гашишинов (по-арабски «хаш-шашин»). Крестоносцы, которым они наносили весьма чувствительные потери, изменили этот термин в «ассасин». Так стали называть членов этой организации в Европе, а несколько позже слово стало нарицательным и вошло во французский и некоторые другие европейские языки, приобретя значение коварного убийцы.

Члены низших степеней посвящения в секте назывались «фе-дави», что означало – жертвующий собой за веру. Этих фе-дави Хасан ибн-Саббах подбирал, главным образом, из сильных и смелых юношей, принадлежавших по преимуществу к бедным слоям населения, и воспитывал их в абсолютном повиновении своему слову. Для того, чтобы настроить их должным образом и подготовить к подвигу, он, прежде всего путем настойчивой религиозной обработки превращал их в исступленных фанатиков, а потом, в нужный момент, одурял гашишем.

Одурманенного юношу, пока он находился в бессознательном состоянии, переносили в потайной сад, окруженный высокими стенами и оборудованный в соответствии с мусульманскими представлениями о рае. Здесь подготавливаемый к подвигу федави, очнувшись, блаженствовал короткое время в объятиях прекрасных «гурий» и наслаждался всевозможными удовольствиями. Затем его усыпляли снова, переносили в обычную обстановку и на следующий день уверяли, что молитвами шейха душа его только что побывала в раю и что испытанное там блаженство будет его вечным уделом, если он сложит голову, выполняя поручение вождя.

После этого федави бесстрашно шли на смерть, становясь слепыми орудиями Хасана, который с их помощью очень скоро навел ужас на самых могущественных сановников своего времени и даже на носителей верховной власти. Тот, на кого указывала своим адептам беспощадная рука Хасана ибн-Саббаха, был уже обреченным человеком, как бы высоко он ни стоял: почти не было случая, чтобы кинжал федави не поразил намеченную жертву. А если был бессилен кинжал, то наверняка действовал яд.