Екатерина Мишаненкова - Я – Агата Кристи

Я всегда считала жизнь захватывающей и думаю так до сих пор.

С тех пор, как ей подарили Тони, Агата Кристи стала заядлой собачницей.

Она вообще любила животных и со времен появления у нее кенаря Голди всегда держала каких-нибудь домашних питомцев. А с возрастом увлеклась конным спортом и, став знаменитой, даже учредила приз «Мышеловки» на скачках в Эксетере, чем сделала этим скачкам немалую рекламу.

Но все-таки собаки стояли особняком. Тони в свое время отодвинул на второй план в ее жизни и родителей, и даже няню, а терьер Питер спустя много лет стал утешением после ухода первого мужа. Она даже посвятила ему роман «Безмолвный свидетель», который предваряют строки: «Дорогому другу, непритязательному спутнику псу Питеру посвящаю».

При этом нельзя сказать, чтобы Агата Кристи была фанатичной собачницей, никого и ничего больше не желающей видеть. Она не очеловечивала собак, не занималась их разведением, не держала у себя целую псарню. Она просто любила их, как положено истинной англичанке, и иногда подшучивала над собой, утверждая, что в прошлой жизни наверняка была собакой.

«Если только теория перевоплощений заслуживает доверия, – писала Агата Кристи, – я была собакой, с типичными собачьими повадками. Стоило затеять какое-нибудь мероприятие, как я тотчас увязывалась вслед и принимала во всем участие. Возвращаясь домой после долгого отсутствия, я тоже вела себя совершенно на собачий манер».

Ничто так не тяготит, как преданность.

В романах Агаты Кристи часто появляются домашние животные, а иногда они даже играют важную роль в сюжете.

Конечно, она всегда оставалась реалисткой и не наделяла кошек и собак разумом или какими-то мистическими свойствами. В ее книгах они остаются обычными домашними животными, повадки которых иногда дают возможность преступникам что-то скрыть, а иногда наоборот помогают детективам раскрыть преступление.

Так, в уже упоминавшемся «Безмолвном свидетеле» на пса Боба убийца пытается свалить вину за смерть его хозяйки – подкинув на ступеньки собачий мячик. В рассказе «Укрощение Цербера» преступникам помогает огромный специально обученный пес. В романе «Убить легко» кот Пух становится невольным виновником смерти одного из героев. Там же началом всей интриги и главным вопросом всего романа становится гибель канарейки – тот, кто мог свернуть шею невинной птичке, легко убьет и человека.

В «Объявленном убийстве» еще один кот, Тиглатпаласар, всего лишь играя со шнуром от лампы, случайно помогает мисс Марпл реконструировать место преступления. Есть в этом романе и другая история, связанная с животным – одна из героинь так стремится помочь голодной собаке, что откладывает важный разговор с подругой, которая потом из-за этого погибает.

Что ж, без домашних любимцев Англия – не Англия, а англичане – не англичане, и Агата Кристи знала это, как никто другой.

Воспоминания, какими бы незначительными они ни казались, как раз и высвечивают внутреннюю человеческую суть.

Одной из любимых книг маленькой Агаты был Ветхий Завет.

Поскольку ее образованием никто особо не занимался, читала она, что в руки попадется. А попадались ей в основном детские викторианские книжки – поучительные, ханжеские и чрезвычайно сентиментальные. Так, например, она любила книгу «Наша златокудрая Виолетта», где главная героиня, «безгрешная и неизлечимо больная уже на первой странице, на последней поучительно умирала, окруженная рыдающими близкими».

Другая ее любимая книга была о немецкой девочке-калеке, которая по недосмотру легкомысленной гувернантки выпала из окна и разбилась, оставив гувернантку всю жизнь мучиться угрызениями совести.

Пожалуй, на этом фоне Ветхий Завет уже не кажется несколько странным чтением для маленькой девочки. Тем более что в отличие от викторианских романов, его сюжеты лишены слащавой сентиментальности, а герои похожи на людей со всеми их недостатками, а не на ходячие шаблоны греховности или добродетели.

«Нет ни малейших сомнений, – говорила Агата Кристи, – что с точки зрения ребенка библейские истории – это лучшие в мире сказки. В них заключен драматический накал, которого жаждет детское воображение: Иосиф и его братья, его разноцветная одежда, восхождение к власти в Египте и драматичный финал великодушного прощения безнравственных братьев. Моисей и горящий кустарник – другая любимая история. Не говоря уже о неоспоримой притягательности сказания о Давиде и Голиафе».