Александр Эткинд - Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век

Буллит умер во Франции в 1967 году, увидев президентом своего давнего знакомого Джона Кеннеди и молча пережив его гибель, по поводу которой ему было что сказать. Одним из последних его ярких поступков стал выход из вашингтонского Совета по международным отношениям, который он мотивировал своим несогласием со слишком либеральными рекомендациями этого влиятельного органа. Другим решением было опубликовать, наконец, биографию Вильсона, когда-то написанную вместе с Фрейдом. Публикация вызвала шквал критики; рецензенты сомневались в авторстве Фрейда, обвиняя Буллита в подделке. Он приводил в порядок личные бумаги и вспоминал друзей своей блестящей молодости: красавицу-феминистку Инез Милхолланд, с которой он плавал на фордовском Корабле мира; чикагского журналиста Чарльза Суини; Джека Рида и – самое болезненное воспоминание – Луизу Брайант. В архиве осталось его стихотворение, несколько раз им переписанное [198]:

Так прошла жизнь человека, который предсказывал повороты истории и давал советы ее лидерам. Он спас Фрейда и спас Париж, a Россию и мир в том веке не спас никто. Мировые лидеры ценили его компанию, но не слушали советов, и о самом серьезном его влиянии приходится писать, как пишут альтернативную историю, в сослагательном наклонении. Если бы Вильсон не слег тогда в Париже весной 1919 года и выслушал Буллита, вернувшегося из России с сенсационными предложениями большевиков, ход русской революции и мировой истории мог стать иным. СССР скорее всего не было бы, а на месте бывшей Российской империи возник бы десяток соревнующихся государств, чей суверенитет был бы гарантирован международным правом. Может быть, тогда большевистская Россия простиралась бы от Невы до Урала, Америка была бы членом Лиги Наций, Гитлер стал бы известным художником, а Буллит великим президентом. Может быть, не было бы ни сталинского террора, ни Второй мировой войны.

Но Вильсона хватил удар, если это был удар. Если бы этого не случилось и Буллит добился тогда приема у президента и одобрения своим планам, его карьера наверно взлетела бы, но события, хорошие и плохие, продолжали бы происходить. Подписав соглашение, которого они достигли с Буллитом, большевики могли в любой момент отказаться от принятых обязательств. Гражданская война продолжалась бы, и возможно, что будучи заперты в Европейской России, большевики только радикализовались бы. Среди них возникла бы реваншистская фракция, которая требовала бы обратно Сибирь и Крым, а там недалеко и до Польши или Балкан. Одним словом, история все равно не закончилась бы, даже если бы Вильсон послушался Буллита. История ХХ века была бы другой и, возможно, мир ХХI века был бы лучшим местом для нас с вами. Но история продолжается каждый день, и новые ее повороты хоть и зависят от предыдущих, а все равно необъяснимы, и уж подавно непредсказуемы.

Если бы Рузвельт больше доверял Буллиту в середине и конце 1930-х, США не дожидались бы пакта Молотова – Риббентропа, Перл-Харбора и миллионов жертв мировой войны. Америка действовала бы в реальном времени, вооружая Францию, Польшу, Чехословакию и Финляндию с тем, чтобы сохранить баланс сил в Европе. Германия не выдержала бы гонки вооружений с Америкой; но поддержал ли бы эту гонку, в отсутствие прямой опасности, американский народ? Европейской войны могло бы не быть или она осталась бы локальной; но если бы она все равно переросла в мировую, мир избежал бы Ялтинских соглашений, советского доминирования в Восточной Европе и холодной войны. Не получив восточно-европейского приза, которым он все равно не сумел воспользоваться, Советский Союз раньше захлебнулся бы в своих бедах. Единая Европа, идею которой сформулировал Буллит, была бы на десяток лет старше, опытнее и сильнее.