Гейнц Гудериан - Можно ли защитить Западную Европу

В противоположность своим предшественникам Карлу XII шведскому и Наполеону I Гитлер вторгся в 1941 г. в Россию, не имея ясно поставленной цели. Уже в первые дни похода он отказался от своей первой идеи – очистить от врага побережье Балтийского моря и овладеть Ленинградом. В течение долгих недель он колебался, поставить ли своей целью подобно – его предшественникам захват Москвы, что ему настоятельно рекомендовали военные советники, или двинуться подобно Карлу XII на Украину. Последнее он в конце концов и выбрал, так как военно-экономические соображения казались ему важнее, чем военная необходимость. Кроме того, он попал в условия распутицы и холодной зимы 1941 г. и, несмотря на достижения новейшей техники, уже не смог достичь слишком поздно поставленной цели – Москвы, центра Советского Союза, захват которого только и мог нанести решающий удар колоссу. Дело в том, что в 1941 г. Москва еще была центром сети железных дорог европейской России, восточнее которого ни одна крупная, сквозная линия не связывала север с югом страны. Москва являлась центром связи, крупным промышленным городом и, наконец, резиденцией советского правительства и дипломатических миссий. Потеря этого центрального пункта советской системы, возможно, приблизила бы достижение Гитлером его главной цели – свержения большевистской системы. Для этого, безусловно, было необходимо обращаться с русским населением не так, как это делали имперские комиссары национал-социалистской партии. Если хотели свергнуть систему, то нужно было привлечь на свою сторону население. Этого не было сделано. Система осталась и победила.

После поражения под Москвой зимой 1941 г. гитлеровское военное руководство приостановило операции, в то время как именно теперь нужно было проявить величайшую подвижность ограниченными силами. Последняя крупная попытка разрешить восточный вопрос путем наступления в 1942 г. потерпела неудачу, так как цели, поставленные перед этим наступлением, не соответствовали наличным силам и привели к их раздроблению. Часть сил была брошена на Кавказ и часть на Волгу. Операции опять велись в условиях исключительно суровой зимы. Упрямство Гитлера, желавшего во что бы то ни стало удержать захваченные территории, оказалось грубой ошибкой. Последствием было поражение под Сталинградом – год спустя после катастрофы под Москвой.

И этого поражения оказалось недостаточно, чтобы убедить Гитлера в ошибочности его стратегии. В 1943 г., едва оправившись от этого потрясения, он вновь решил начать наступление с недостаточными силами на Курск, где не добился никакого успеха и понес большие потери. Тем самым он настолько истощил свои силы, что создание достаточно прочного второго фронта на западе в 1944 г. было невозможно.

В 1944 г. случилось то, что сделал Аэций в 435 г. и Людовик XIV в 1681 г. Западные державы ударили в спину немцам, которые на востоке вели борьбу уже за одну только свою жизнь. Они разожгли повсюду в оккупированных немцами районах Западной Европы беспощадную партизанскую войну, вызвавшую взрыв ненависти и страсть к уничтожению, которые еще и сейчас, спустя пять лет после окончания военных действий, отравляют атмосферу и затрудняют создание западноевропейского единства.

Высадка войск западных держав в тылу у немцев, сражавшихся против Востока, произошла не без внутренних противоречий в стане наших тогдашних врагов. Уинстон Черчилль, английский премьер военных лет, предлагал высадиться на Балканах и оттуда действовать против крайнего южного фланга немцев. Такой план действий в случае удачи заставил бы немцев очистить Россию и одновременно передал бы в руки западных держав Балканы, т. е. Румынию, Болгарию, Венгрию, Югославию и, возможно, Чехословакию.

Франция не пострадала бы от этой войны, так же как Голландия и Бельгия. Германию удалось бы принудить к миру, не предпринимая тех опустошений, которые в конечном счете оказались произведенными при осуществлении плана, принятого союзниками под нажимом русских. От желания западных держав зависело задержать русский натиск. Прозорливая политика западного партнера Великобритании, возможно, создала бы такую обстановку, с которой было бы легче справиться, чем с той, которая возникла в результате уступчивости требованиям Сталина.

Победа, достигнутая по плану Черчилля, привела бы к тому, что смогла бы образоваться Европа, находящаяся главным образом под влиянием Запада. В результате высадки в Нормандии и передачи Балкан Советам все про-изошло иначе.