Виктор Суворов - Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века

В Париже, на Елисейских полях, есть представительство Аэрофлота. Туда его и отправим. Пусть там сидит и завлекает добропорядочных французских граждан радостным воплем «Летайте самолетами Аэрофлота!»

В Лондоне представительство Аэрофлота находится на улице Пикадилли, напротив самого роскошного отеля Ритц. В Нью-Йорке — на Пятой авеню. В Женеве — на Рю дю Мон-Блан, это самый престижный район, чем не место для наших разведчиков!

Вопрос: кто же нашего офицера-разведчика примет в Аэрофлот?

Примет его туда Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза.

Центральный Комитет КПСС решал: в Министерстве иностранных дел чистым дипломатам столько и таких должностей, КГБ — столько, ГРУ — вот столько. Пока будущие разведчики на Первом факультете Военно-дипломатической академии постигали премудрости шпионского мастерства, большие начальники решали, кого под какое прикрытие направить. Например, капитана 3-го ранга с атомной подводной лодки — в Министерство морского флота, то есть в иностранном порту принимать и отправлять гражданские суда под серпасто-молоткастым флагом. Летчика-истребителя, как мы уже видели выше, — в Аэрофлот, артиллериста — в торговое представительство Министерства внешней торговли: он привык крупные партии боеприпасов принимать, теперь будет принимать партии импортных товаров, которые так необходимы нашей великой Родине.

А куда танкиста пристроить? Вот вроде бы неплохое местечко, в Организации Объединенных Наций. Советский танкист и советский дипломат в ООН — смежные профессии. Оба дело мира на планете защищают.

Вождям нужны иностранные секреты. Потому они командуют: Аэрофлот, в таких-то вражеских столицах выделить вот столько таких-то должностей. Мы их сами заполним.

Аэрофлот рвет под козырек и места выделяет.

Должность есть, теперь нашему человеку нужно придумать легенду. Чем ближе к правде, тем лучше. Дату и место рождения менять не будем. Далее допускаем небольшие отклонения от правды. Служил ли в армии? А как же! Срочную тянул. Солдатом. На заполярном аэродроме стратегической авиации. Можно даже назвать, на каком именно. Но если за язык не тянут, лучше помолчать. После армии — институт гражданской авиации. После института судьба его якобы носила по гражданским аэродромам Севера. Про Сыктывкар не слыхали? Так он оттуда. (Подбирать места службы надо такие, куда нога иностранца не ступала со времен сотворения мира).

Дабы избежать резкого и нехарактерного прыжка из Сыктывкара в Париж, вводим в биографию нашего офицера реальный год работы в Москве: якобы приехал он в столицу из таежного далека, в дверь Аэрофлота скребется. Его, понятное дело, принимали; пообвык немного — и в загранку.

Тем, кто таким образом приходил устраиваться на работу по разнарядке ЦК в Аэрофлот и Минморфлот, в ТАСС и МИД, в Министерство внешней торговли и ГКНТ, без лишних разговоров оформляли документы: ой, нам так давно был нужен человек в Париж (или в Вашингтон, или в Копенгаген), ну никак не можем найти желающих там поработать, некому в заграничную командировку ехать.

Плохого прикрытия не бывает, бывают плохие разведчики.

Любое прикрытие имело свои плюсы и свои минусы.

Хорошая работа у журналиста: любой вопрос задавай кому угодно. Еще и тем хороша эта работа, что у завербованного агента появляется иллюзия, будто он не шпионажем занимается, а участвует в тайном журналистском расследовании. Дело-то благородное. Плохо только то, что у журналиста нет паспорта дипломатического: могут подловить и немножко побить, а то и посадить.

Представитель Аэрофлота — удивительная работа. Едешь на авиационный завод и ведешь разговор о навигационной аппаратуре и новых двигателях, о каких-то присадках для смазочных масел, об аэродромном оборудовании и многом другом. Заодно и к людям присматриваешься. А дипломату как-то неудобно заниматься такими вопросами. Местные жители не поймут. Зато у дипломата иммунитет: если попался, не посадят.

Одни учреждения лучше подходили для маскировки чекистов, другие — в качестве прикрытия для военных разведчиков. Для прикрытия могла использоваться практически любая должность в любом советском учреждении за границей; любой советский гражданин, выехавший за пределы Советского Союза, мог выполнять разведывательные задачи, и большинство таких людей действительно были заняты разведывательной работой. Офицером ГРУ мог оказаться посол и водитель посла, консул и охранник посольства, гастролирующая балерина, писатель или художник, простые туристы и их гиды, бортпроводники, главы и члены советских делегаций, служащие ООН и даже священники.