Виктор Суворов - Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века

Могли ли контрразведывательные службы стран Запада противодействовать советской военной разведке более системно, не ограничиваясь периодической высылкой отдельных дипломатов, чьи провалы были слишком очевидными? Можно ли было в те времена победить гигантского спрута, которым было ГРУ, существенно затруднить разведывательную деятельность этой могущественной организации или вообще блокировать ее? Такие возможности были.

Прежде всего, надо было вычислить и выслать из страны резидента ГРУ (или резидентов, если в стране действовали несколько резидентур). Высылка резидента подобна снятию короля с шахматной доски: резидентуре ставится мат, и ее работа — какой бы успешной она ни была — на некоторое время оказывалась парализованной. Обычно местная контрразведка знала, кто именно из сотрудников советского посольства был резидентом ГРУ. Определить его было несложно. Это человек уже работал за границей на протяжении 12–15 лет, работал очень активно и, судя по внешним признакам, успешно. Теперь он занимал, как правило, один из высоких дипломатических постов и очень редко покидал посольство, сидя там, словно паук на паутине. Очевидно, что именно против резидента в первую очередь должны быть мобилизованы все силы контрразведки. Это нелегко. Резидент не нарушал законов, не носился днем и ночью из одного конца страны в другой по автострадам, не держал в своем автомобиле похищенные секретные материалы. И тем не менее он был более опасен, чем все остальные офицеры резидентуры вместе взятые.

В те годы в сознании общественности многих западных странах глубоко укоренилось одно ошибочное убеждение, заключавшееся в том, что советскому дипломату, который был идентифицирован как резидент советской разведки, нельзя позволять въезжать в страну — надо отправлять его назад в СССР прямо на границе или просто отказывать ему во въездной визе. Такая тактика ошибочна, и я попробую объяснить это на примере одного резидента, с работой которого я был знаком лично. Этот человек обладал железной волей и мощным интеллектом; он был настоящим асом шпионажа — осторожным, коварным, расчетливым и бесстрашным. Он получил звание генерал-майора в возрасте 36 лет и мог бы сделать блестящую карьеру в центральном аппарате ГРУ. Но он хотел только одного — быть резидентом, и поэтому оставался в звании генерал-майора.

Несомненно, он был хорошо известен спецслужбам западных стран. Перед его очередной зарубежной командировкой Министерство иностранных дел СССР запросило для него бельгийскую дипломатическую визу. Бельгия отказала. Тогда министерство запросило французскую визу, но Франция тоже отказала. Запросили западногерманскую визу — и снова отказ. Наконец, одна небольшая страна согласилась предоставить ему разрешение на въезд, и ГРУ поставило этого человека руководить тамошней резидентурой. Перед выездом он прошел заключительный инструктаж и получил имена и контакты членов агентурной сети, которой управляла резидентура. Прибыв в страну, он сразу же начал быстро и энергично расширять агентурную сеть, и очень скоро она стала успешно работать против многих западных стран, включая Бельгию, Францию и ФРГ, которые ранее отказали этому человеку во въезде. Мораль этой истории такова: запрет на въезд в страну не мешал резиденту ГРУ работать против этой страны.

Теперь представьте себе, что события развивались бы по другому сценарию. Предположим, что первая страна, куда советский МИД обратился за дипломатической визой для героя этой истории, Бельгия, дала бы такую визу. Получив назначение в эту страну, резидент прошел бы инструктаж, получил доступ ко всем секретам резидентуры и прибыл к месту работы, а через три-четыре месяца Бельгия нашла бы какую-нибудь причину для его высылки. В этом случае произошло бы следующее.

Во-первых, резиденту хватило бы времени на то, чтобы в значительной степени разрушить существующую систему работы резидентуры, но он еще не успел бы создать новую.

Во-вторых, будучи вынужденным внезапно покинуть страну, резидент, образно выражаясь, оставил бы свою армию без командующего. Его преемнику потребовалось бы время, чтобы приступить к руководству резидентурой — время на оформление визы, на инструктаж и приемку дел, которая на этот раз заняла бы больше времени. Все это время работа резидентуры в значительной степени была бы парализована.

В-третьих, после возвращения в Москву этот матерый разведчик на несколько лет будет полностью нейтрализован как возможный резидент. В следующие три-пять лет обращаться за визой для него в большинство западных стран было бы бессмысленно — каждая страна, которую Бельгия как союзник уведомит о высылке этого дипломата, включая Францию и Западную Германию, отказала бы ему в визе.