Виктор Суворов - Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века

Каждому крупному советскому конструктору, работавшему в одной из оборонных отраслей и возглавлявшему какое-нибудь КБ или НИИ, государство выделяло определенный бюджет на разработки. Конструкторы, работавшие в самых важных областях (ядерное оружие, ракетостроение, авиастроение, танкостроение, артиллерийские системы, кораблестроение и тому подобные) помимо бюджета в рублях имели еще и бюджет в иностранной валюте. Каждый такой конструктор под свои проекты просил больше средств: товарищи кремлевские вожди, сверхзвуковой стратегический ракетоносец заказывали? Заказывали. Извольте раскошелиться!

Министры среднего машиностроения, общего машиностроения, авиационной, радиотехнической, судостроительной промышленности и руководители прочих подобных министерств собирали заявки всех своих конструкторов и передавали их в канцелярию товарища Смирнова Леонида Васильевича, дважды Героя Социалистического Труда, кавалера шести орденов Ленина, лауреата Ленинской премии.

Осмелюсь напомнить молодому поколению, что Леонид Васильевич на протяжении тридцати двух лет, от Хрущёва до Горбачёва, занимал одну и ту же должность заместителя председателя Совета Министров СССР, председателя Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР.

Леонид Васильевич, проконсультировавшись с помощниками и референтами, выносил вердикт: этому министру — столько твердой валюты, а этому — столько. В исключительных случаях, как при создании ядерного оружия в конце 1940-х годов, министры, вовлеченные в проект, получали средства без ограничений. Но в большинстве других случаев они получали меньше того, что просили у председателя ВПК.

Получив средства, министру приходилось решать: этому конструктору дам сколько просит, второму — немного срежу, третий одними рублями обойдется.

В конце года с министра результат потребуют. Потому каждый министр распределял средства так, чтобы больше всего денег ушло на самые выигрышные проекты.

Представим себя на месте Владимира Николаевича Перегудова. Владимир Николаевич, если кто не помнит, был Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Государственной премий, генеральным конструктором подводных лодок, в том числе — первых советских атомных. Допустим, Владимир Николаевич на создание подводной лодки, на которой решено установить реактор с жидкометаллическим теплоносителем, получил чуть меньше денег, чем просил. Понятно, что денег ему никто на руки не давал. Просто говорили: на свой проект можешь истратить столько-то.

Большинство из нас думают, что все выделенные на проект средства Владимир Николаевич мог потратить внутри страны, но это не так. Вместо того, чтобы решать ключевые технические проблемы силами своих сотрудников, генеральный конструктор советских подводных лодок (как и другие ведущие конструкторы и ученые) мог заказать советской разведке добычу соответствующих зарубежных образцов и технологий, которые он впоследствии использовал в своем проекте.

Каждому конструктору нужно было решить какие-то совершенно конкретные задачи. Конструкторы вновь брали в руки те самые книги о достижениях супостатов в области военных технологий, облизывались, словно коты на сметану, и быстро раскидывали свои бюджеты: за чертежи вот этого бесшумного оборачивающего редуктора отсыпал бы вот столько зеленых, за этот нагнетатель — столько, за документы плачу столько, за образец в металле — еще столько же. Потом составляли соответствующие заявки и отправляли своим министрам.

Министры, собрав заявки, отправляли сводные ведомости товарищу Смирнову, а тот передавал их дяде Пете, Дядей Петей, если кто не в курсе, называли генерала армии Ивашутина Петра Ивановича, начальника ГРУ и заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР по разведке.

Материалов со всех конструкторских бюро страны набиралось на толстую книгу размером с телефонный справочник. Разумеется, эта «книга заказов» была закрыта грифом «Совершенно секретно». В книге было указано все, что требовалось советским конструкторам — Туполеву и Сухому, Янгелю и Расплетину, Карцеву и Харитону, Макееву, Морозову и всем остальным. Так каждому добывающему офицеру становился совершенно ясен весь спектр интересов советского военно-промышленного комплекса. Денежные суммы, которые каждый заказчик был готов заплатить за добытые документы и образцы, в книге не указывались: утечка такой информации вскрывала бы самые болезненные точки нашего ВПК и показывала, чего он действительно стоил. Поэтому такая информация раскрывалась руководством ГРУ отдельным офицерам только тогда, когда они выходили на возможного поставщика документов или образцов по конкретной «теме», и можно было начинать переговоры о цене.