В Миндлин - Последний бой - он трудный самый

— Как всегда. А если немцы взорвут мосты?

— Тогда ты ничего не понял! Задача полка — не допустить взрыва! Без мостов канал форсировать тяжело: он хоть и неширок, но берега одеты в крутой бетон. Сам понимаешь...

— Понимаю! Мы этот канал уже один раз форсировали в районе Нейкельна. Тогда полк действовал с 57-й дивизией.

— Слыхал, слыхал. Тогда вы сделали это лихо. Надо повторить не хуже. Комдив 57-й там генерала получил. Командарм приказал представить к Герою, кто первым форсирует. Учти и готовь дырку на гимнастерке!

— Эти обещания мы знаем... Если бы все такие обещания выполняли, гимнастерки бы для наград не хватило!

Мы засмеялись.

— Ну хорошо. С этим вопросом ясно. Мосты должны захватить. Что нового можешь сообщить о противнике?

— Пока все та же танково-гренадерская дивизия СС «Нордланд» и отряды «Гитлерюгенд». В основном они оборону держат. А вот сегодня появилась новая самоходная бригада. Попадаются пехотинцы из гренадерской дивизии «Мюнхеберг». Не те гренадеры, что были когда-то, но воюют неплохо. Ну и много фольксштурма: отряды «Народных гренадеров».

— Фамилию командира «Нордланд» не установили?

— Знаем, бригаденфюрер СС Циглер.

— А «Мюнхеберг»?

— Генерал-майор Муммерт.

— Выходит — оба командира в одинаковых званиях?

— Выходит. Да, вот еще, «гитлерюгендовцы» называют фамилию группенфюрера СС Прютцмана. Он, говорят, создает диверсионные отряды из молодежи.

— Ага! Это очень важно. Надо постараться взять пленных из отрядов Прютцмана.

— Есть! Разрешите выполнять приказ?

— Минутку. Потери в полку большие? Надо ли в чем помочь?

— Потерь много... А помощь всегда нужна — артиллерией.

— Ну, не буду задерживать. Все вопросы пусть решит твой начальник штаба с нашим штабом. Если надо, пусть обратятся ко мне, не прогоню.

— Еще вопрос, разрешите? Кто у немцев командует участком «Зет»?

— Данные разноречивые. Пленные называют и подполковника Зейферта и бригаденфюрера СС Монке. Это командир бригады «Лейбштандарт АГ». А тебе не все ли равно?

— Интересно знать противника!

— Через пару часов узнаешь. Ну, я поехал. Успеха полку и тебе! Смотри, чтобы остался живой. Погибать теперь запрещается!

* * *

В доме, где засели немецкие истребители танков, еще стучат автоматные очереди: там ведут бой автоматчики роты гвардии старшего лейтенанта Степина. В окне, что против моего наблюдательного пункта, зарницами поблескивают осколки стекла. Не так-то просто было нашим автоматчикам прочесать и очистить лабиринт полуразрушенных служебных помещений, квартир, коридоров: враг мог спрятаться всюду, искать его в этом хаосе было опасно и трудно. Смерть подстерегала наших людей на каждом шагу. Но не прочешешь дом — стукнет тебя «фауст» в спину. Таких случаев немало.

Там в доме идет невидимый бой за каждую комнату, коридор, этаж. Охота друг за другом. Вдруг вижу, что из оконного проема третьего этажа, взмахнув руками, с воплем вываливается человек во вражеской форме. Летит вниз головой, звенит, ударяясь о выступы стены, его каска... «Фаустник» шмякнулся возле нашего поврежденного танка, на мостовой застыло бесформенное серое пятно...

И сразу же из-за болтающейся оконной шторы появилась голова нашего солдата. Он посмотрел вниз на распластанное тело врага и, смачно сплюнув, снова исчез в провале комнаты.

Повседневная и обычная солдатская работа, поединок, в котором наш солдат победил, и снова ему спешить к товарищам, в бой, к следующей встрече с противником.

Но бой незаметно стихает...

Стены домов обвалились. За одной из них ярко горит самоходка «Артштурм». На ее носовой броне пламя высвечивает знаки «СС» и номер. Среди убитых черномундирных врагов светлыми пятнами выделяются бушлаты наших бойцов, павших в этом бою.

Автоматчики Степина измотаны до предела. Кое-кто уже отдыхает, положив на камни оружие.

У подбитой машины санинструктор перевязывает раненого танкиста. Рукава санинструктора закатаны, и кровь течет по его руке.

Прислонившись к корме танка, жадно пьет воду из бачка командир орудия старшина Быватов. Голова откинута, губы ловят серебристую струйку, вода стекает на грудь. На грязном усталом лице старшины счастливая улыбка.

Люди разные, но в них проявляется нечто общее, похожее. Оно вспыхивает в глазах, оно в порывистости движений, в общем стремлении вперед, к рейхстагу! К Победе!

На улице еще рвутся снаряды и мины, но бойцы как будто уже не обращают на них внимания. В этом бою одержали верх! А что будет дальше... На войне солдат не заглядывает далеко вперед.