Олег Царев - КГБ в Англии

Такое поведение объяснялось, по его словам, серьезными политическими колебаниями и сомнениями в правильности политики Советского Союза, которые возникли у него под влиянием воздействия буржуазной пропаганды и его оторванности от источников правдивой информации.

Конкретно эти колебания и сомнения выразились в том, что Фукс в то время пришел к выводу о нарушении в Советском Союзе принципов демократии и о неправильной Позиции Советского Союза по отношению к странам народной демократии. В конечном итоге он пришел к выводу, что его сотрудничество с советской разведкой было ошибкой.

Каких-либо физических методов воздействия англичане по отношению к Фуксу не применяли. Они воздействовали на него лишь морально, всячески подчеркивая дружелюбный прием, оказанный ему в Англии, и блестящие возможности для научной работы. Отвечая на вопрос Квасникова, на кого из связанных с нашей работой лиц он дал показания, Фукс заявил, что единственным таким человеком был Голд. По ходу следствия ему были показаны два американских фильма с участием Голда. В первом Голд был заснят на улице американского городка и произвел на Фукса впечатление человека загнанного в состоянии крайнего нервного возбуждения. Фукс после просмотра этого фильма не признался, что знает Голда. Во втором фильме Голд был показан уже в тюрьме. По словам Фукса, он производил впечатление человека, с плеч которого свалилась огромная тяжесть. После просмотра этого фильма Фукс опознал Голда и дал на него показания.

На следствии Фукс также подробно рассказал о переданных нам информационных материалах, за исключением материалов по водородной бомбе. Потом, после суда, уже в тюрьму, приезжали офицеры американской контрразведки. Они расспрашивали его, главным образом, о методах работы советской разведки, а также о научных и технических проблемах, которыми интересовались советские разведчики.

Незадолго до освобождения Фукса из тюрьмы его посетил американский адвокат, защищавший «человека, перетащенного американцами из Мексики в США» и связанного якобы с делом Розенбергов. Этот адвокат пытался убедить Фукса дать показания, способные облегчить участь этого человека. Уже после освобожения из тюрьмы и переезда в ГДР Фукс получил от этого адвоката письмо, с теми же самыми домогательствами.

Фукс рассказал, что перед выходом его из тюрьмы англичане усиленно убеждали его остаться по истечении срока заключения в Англии. В этом были заинтересованы американцы. Однако Фукс принял решение после выхода из тюрьмы переехать в ГДР. Это решение он длительное время хранил в тайне, пока один проникший в тюрьму журналист (Джон Кларенс. — О.Ц.), которого он посчитал за представителя Коммунистической партии, не вынудил Фукса рассказать о своем истинном намерении. Узнав об этом, англичане пытались переубедить Фукса, однако, поняв, что его решение бесповоротно, освободили Фукса из тюрьмы без всякой огласки…

Рассказ Фукса только подтвердил в основном то, что уже было известно советской разведке. Квасников занял тактичную полицию и не стал давить на собеседника в надежде получить более полную информацию.

В октябре 1951 года представителю МВД СССР в Польше Безбородову поступило указание Центра «тщательно изучить возможности органов безопасности для добычи американских и английских шифров». «Выясните, — говорилось в письме, подписанном Питоврановым 6 октября в Москве, — какие имеются и могут быть созданы условия для агентурной работы по…». Далее следовало перечисление категорий лиц, через которые надлежало решать поставленную задачу и которые, будучи отнесены к сфере средств и методов разведывательной работы, остаются за пределами данного повествования.

Письмо Центра легло на стол Безбородова 20 октября 1951 года. Сам факт, что оно было направлено с дипломатической почтой и добиралось до Варшавы две недели, свидетельствовал о том, что задание продиктовано не сиюминутной срочностью, а носило долговременный и особо секретный характер, выходя за рамки рутинного интереса любой раведки к шифрам иностранных государств. Появление подобной директивы в варшавском представительстве МВД СССР — казалось бы, наименее подходящем для решения этой задачи — можно объяснить только одним: озабоченностью руководства разведки сокращением потока информации из «стана главного противника» и связанной с ним особыми отношениями Великобритании. Действительно, в письме Центра речь шла только об американских и английских шифрах. И это тоже было понятно. В США в это время был, разгул маккартизма и антисоветской кампании шпиономании, что делало обычную агентурную работу практически невозможной. В Великобритании советская разведка весной 1951 года лишилась двух ценных источников в Форин Офисе — Берджеса и Маклейна, вынужденных под угрозой разоблачения покинуть страну и Исчезнуть на долгие годы. В отношении третьего крупного источника советской разведки — высокопоставленного сотрудника и представителя СИС в Вашингтоне Кима Филби — было начато служебное расследование в связи с бегством двух вышеуказанных британских дипломатов. В таких случаях разведка «замирает» и прекращет почти все контакты со своими агентами.