Юрий Лебедев - Ленинградский «Блицкриг». На основе военных дневников высших офицеров вермахта генерал-фельдмаршала Вильгельма Риттера фон Лееба и генерал-полковника Франца Гальдера 1941-1942

I. Прежде всего нужно иметь в виду, что дневник — это блокнот, куда вносились события и соображения, которые могли понадобиться автору для доклада главкому сухопутных войск. Указания для подчиненных офицеров генерального штаба (оперативного отдела, отдела генерал-квартирмейстера и др.), равно как и их доклады, записывались конспективно. Личные впечатления по сделанным записям, как правило, не фиксировались, поскольку таких впечатлений при докладе по этим вопросам не требовалось.

II. Вопрос об освобождении психиатрической лечебницы в Новгороде (группа армий «Север»), о чем шла речь в записи от 26.9.1941 г., освещен в дневнике также в записях от 21.9 1941 г. (каждый раз в связи с докладом генерал-квартирмейстера генерала Вагнера).

а) Запись от 21.9.1941 г. (п. «г») гласит: «Отношение к больным в домах для умалишенных на оккупированных территориях».

Генерал Вагнер докладывал мне, что эсэсовцы хотели получить в ставке фюрера приказ, который дал бы им возможность применить к больным положение НСДАП об эвтаназии (уничтожение неполноценных людей), принятое 19.9.1939 г., и на этой основе уничтожить их. Местные армейские власти обратились к генерал-квартирмейстеру с просьбой воспрепятствовать этому. 21.9.1941 г. я отдал генерал-квартирмейстеру приказ позаботиться о том, чтобы местные армейские власти всеми средствами препятствовали вмешательству СС в судьбу больных. Поскольку я знал отрицательное отношение моего главнокомандующего генерал-фельдмаршала Браухича, истинного христианина, к нацисткой теории неполноценности, я добавил еще, что командование сухопутными войсками будет по этому поводу иметь с СС самые серьезные осложнения, вплоть до выноса дела на решение фюрера, если руководство СС обратится в ставку по служебной линии. Важно было выяснить, по каким причинам руководство СС хотело во что бы то ни стало решить эту весьма далекую от военных действий задачу.

б) Запись от 26.9.1941 г. (п. «з») гласит: «Психиатрические больницы в полосе группы армий „Север“. Русские считают душевнобольных исцелимыми. Все равно нужно умерщвлять».

Генерал Вагнер доложил мне о результатах выполнения данного ему 21.9.1941 г. поручения следующее: местные военные органы указывали местному руководству СС, что «ликвидация больных в психиатрической лечебнице Новгорода может вызвать волнение среди населения, поскольку «русские считают душевнобольных исцелимыми». Несмотря на это, руководство СС, ссылаясь на партийные принципы, настаивало, что «все равно их нужно умерщвлять». Только когда было заявлено, что главком сухопутных войск будет апеллировать к Гитлеру, выяснилось, что дело вовсе не в партийных принципах: здание лечебницы было одним из немногих уцелевших каменных строений в Новгороде, и части СС, предвидя зимние холода, намеревались занять это просторное и удобное помещение. Я был уверен, что, если дойти до Гитлера, он принципиально, чтобы сделать назло генералам, прикажет, руководствуясь теорией неполноценности, уничтожить больных. Поэтому я отдал генерал-квартирмейстеру распоряжение: освободить для СС здание лечебницы, а больных передать заботам их соотечественников, живущих в городе и окрестностях. Армия должна была по мере возможности взять на себя ответственность за устройство больных под честное слово, что части СС оставят их в покое.

в) Запись от 1.10.1941 г. о докладе генерал-квартирмейстера сделана конспективно: «Психиатрическая лечебница в Новгороде». В этот день генерал Вагнер доложил мне, что ему с помощью русского населения удалось найти для больных недалеко от города помещение, где им будет оказана врачебная помощь. С СС было договорено о передаче им зданий. Таким образом, дело считалось законченным.

III. Записи в моем дневнике от 26.9.1941 г. цитировались во время Нюрнбергского процесса, где я был допрошен как свидетель. Мои показания на процессе были аналогичными вышеизложенным. Сомнения обвинителей в моих показаниях были отвергнуты американским судьей, заявившим буквально следующее: «Конспективную часть дневника может комментировать только тот, кто его писал». Подписано: Франц Гальдер. — Прим. нем. изд.

О решении этого вопроса см. запись от 28.9.1941 г.: «Вопрос о пополнениях для группы армий „Север“». — Прим. рус. изд.

Прим. Г. Майера. Запись из дневника барона фон Грисенбека от 27 сентября, который подробно раскрывает эту фразу Лееба: «В ответ на наш вчерашний запрос ОКХ выделило два парашютно-десантных полка № 1 и № 3 в составе соответственно 78 и 70 офицеров, 2500 и 2900 солдат. Все они принадлежат 7-й авиадесантной дивизии. Первый батальон будет доставлен уже сегодня самолетами из Кёнигсберга, затем прибудет 250-я (испанская) пехотная дивизия в составе трех пехотных полков и четырех артиллерийских дивизионов. Но это будет не раньше начала октября.