Впервые письма с Восточного фронта были опубликованы в Германии в конце 1941 г. с предисловием Геббельса и представляли собой пропагандистскую подборку текстов, направленных против большевизма. В задачу составителя входило обоснование необходимости этой борьбы {2} 2 Кохут Т., Ройлеке Ю. «Подохнуть крысой под крестьянским башмаком…». Последние письма из Сталинграда // Сталинград. Событие. Воздействие. Символ. М., 1994. С 482.
.
Шумный успех в ФРГ имела публикация т. н. «Последних писем из Сталинграда», которая была представлена в 1949 г. журналом «Шпигель». Затем последовал выход в 1954 г. небольшого по объему сборника указанных писем немецких солдат, подготовленного западногерманским издательством «Бертельсман», с тем же названием {3} 3 Letzte Briefe aus Stalingrad. Gutersloh, 1954.
. Летом того же года был распродан дополнительный тираж в 21-30 тыс. {4} 4 Кохут Т., Ройлеке Ю. Указ соч. С. 495.
Участник Сталинградской битвы, известный немецкий философ Вильгельм Раймунд Байер был первым, кто поставил под сомнение подлинность текстов, поскольку их содержание разительно отличалось от реальной обстановки на фронте, в которой он находился сам {5} 5 Beyer W. R. Stalingrad. Unten, wo das Leben konkret war. Frankfurt a. M, 1987.
. Его подозрения были вызваны неясным происхождением «последних писем», а также отсутствием имени издателя и наименования архива. Ученого насторожили «театральность» писем, их «хвастливый, заносчивый» тон, темы, которые «никак не затрагивали простых солдат» {6} 6 Ibid. S. 64-66.
.
Письма весьма пространны, занимают несколько страниц. Но у солдат, свидетельствовал Байер (если примем во внимание хронологию военных событий в Сталинграде. — Н. В.), не было ни времени, ни бумаги, ни условий для сочинения столь подробных посланий. Байер сам пережил эти события, участвовал в них. 10 января 1943 г. он был тяжело ранен и на следующий день эвакуирован с аэродрома Питомник — последнего аэродрома, способного принять самолеты люфтваффе. Дальше — лазареты в Люблине и Варшаве, отпуск на родину, военные действия во Франции.
Тексты т. н. «последних писем» охватывали значительные периоды времени, совершенно разные, отрезанные друг от друга, районы боевых действий. Уже поэтому письма не могли находиться в одной партии полевой почты (как это утверждалось издателями сборника). Кроме того, в январе 1943 г., когда исход сражения был предельно ясен, на самолетах, прорывавшихся сквозь завесу советского зенитного огня, вывозили в немецкий тыл, разумеется, не почту, а раненых.
На страницах «последних писем» — явно вымышленная история о раненом музыканте, игравшем на пианино «на маленькой улице» в центре Сталинграда: в городе не осталось никаких «маленьких улиц» — только руины. Не соответствовали действительности многочисленные детали фронтового быта. Солдаты прекрасно знали, что действует цензура, что каждое письмо перлюстрируется, поэтому фразы «Гитлер нас предал», «Германия погибла», равно как сообщения о том, что «200 тысяч солдат сидят в дерьме», были невозможны. Авторами текстов, свидетельствовал Байер, могли быть люди, которые «находились в совсем другом мире» {7} 7 Ibid. S. 64.
.
Почему «последние письма» имели оглушительный успех, были переведены на иностранные языки, по ним ставились кинофильмы? Почему прошло более 30 лет, прежде чем прозвучала первая трезвая оценка и критика этих публикаций? Потому, на мой взгляд, что сбор и изучение аутентичных человеческих документов не были востребованы ни в ФРГ, ни в ГДР, германское общество не было готово к восприятию нового, неожиданного, личного источника о другой стороне войны, где жизнь была «конкретна», страшна в своей неприкрытой правде [2] В ФРГ вышло достаточно много изданий писем — от комплекта писем одного автора до подборок писем и воспоминаний. Все эти источники находились в германских государственных или семейных архивах. В публикациях авторы писем представали жертвами, отсутствовали осознание обществом вины и сопричастности каждого простого взрослого немца к трагедии. Указанные сборники отвечали политической атмосфере холодной войны. См., напр.: Die Feldpostbriefe des Adelberg-Ottheinrich Ruhle 1939-1942. Heusenstamm, 1979; Die Briefe des Peter Pfaff 1943-1944. München, 1988; Sehr selten habe ich geweint. Briefe und Tagebucher aus dem Zweiten Weltkrieg von Menschen aus Berlin. Zurich, 1992.
. Байер был первым из германских авторов, который почувствовал изменение климата в обществе и подверг аргументированной критике эту публикацию.
Внимательному советскому читателю было известно отрицательное отношение к публикации писем Константина Симонова, который предположил, что документы были отобраны таким образом, чтобы убедить немецкого читателя, что «существует только трагедия немецкой армии» {8} 8 Симонов К. Сегодня и давно. Статьи. Воспоминания. Литературные заметки. О собственной работе. М., 1974. С. 369-370.
, но не ставился вопрос о ее вине за совершенные преступления. Советская историческая наука на протяжении десятилетий отображала историю Великой Отечественной войны в победоносно-заданном направлении, ее, как правило, не интересовали источники, характеризующие состояние поверженного врага.
Читать дальше