Андрей Козлов - Непокоренное Приднестровье. Уроки военного конфликта

Женщины взяли в 14-й армии около пяти утра три танка (то есть угнали их, попросту говоря). Пулеметов на них не было. Были и неисправности, которые очень влияли на ведение боевой работы. Допустим, оторван кронштейн крепления пулеметной коробки — уже проблема. На старых машинах класса Т-55 ленту можно было заряжать в пулемет любой стороной, начать с любого конца — и пулемет работал. Здесь так уже не получалось. И угол подачи пулеметной ленты должен быть соответствующим, и соответствующая укладка ленты в пулеметных коробках. Вроде бы все это мелочи, но они сыграли большую роль при атаке. В самый критический момент пулемет начало клинить, и он перестал стрелять.

Пулеметы получили уже в Парканах и пошли в атаку на мост. Это была скорее психическая атака, хотя свою задачу танкисты, конечно, выполнили с честью. Здесь я должен отметить следующее: ребята-танкисты прекрасно знали, что идти в бой на неподготовленной машине — равносильно смерти. Но они пошли.

И еще надо было взять мост. Против нас стояли вооруженные до зубов противники. У каждого — огневые средства по борьбе с танками, еще были ПТУР и около десятка противотанковых 100-мм пушек “Рапира”. Практически наша затея была бесполезной, однако решительность и смелость — пойти сразу в бой — сыграли свою роль. Мост был взят. Поэтому у меня претензии к Ф. Доброву, назвавшему мост казачьим.

В этой атаке погибли капитан А. Смирнов, старший лейтенант В. Безгин, старший лейтенант В. Балтан, А. Заруба, Н. Гришин, позднее в районе полиции погиб наводчик-оператор А. Иршенко”».

Другой пример. В 115-м инженерно-саперном батальоне, который дислоцировался в Парканах, по причине плохой подготовленности расчета, при загрузке мин в минный заградитель произошел взрыв, в результате чего погибло 26 человек. Хотя руководители ПМР, в особенности женщины под руководством Г.С. Андреевой, везде распространяли информацию, что это дело рук террористической группы Илашку, и тем самым пытались уйти от ответственности за гибель 26 молодых парней. Ведь если бы не этот бездумный захват техники любой ценой и ввод в бой неподготовленных людей, то катастрофы не было бы.

Недаром существуют нормативы, согласно которым необходимо минимум 3–4 дня для того, чтобы технику привести в боевое состояние и провести боевое слаживание хотя бы экипажа, не говоря уже о боевом слаживании взвода, роты и т.д.

Ю.М. Неткачёв и И.Н. Смирнов продолжали непрерывно звонить в Москву и Кишинев. И.Н. Смирнов дозвонился до министра обороны СНГ маршала авиации Е.И. Шапошникова и попросил его, чтобы армия стала между конфликтующими сторонами. Шапошников в помощи отказал.

Наступила ночь с 20 на 21 июня. Ночью каждая из сторон приводила себя в порядок, накапливала силы, проводила разведку, подсчитывала потери. До 6 утра 21 июня активные боевые действия не велись. Время от времени вспыхивали перестрелки. На город методично сыпались снаряды и мины.

В частях Бендерского и Дубоссарского гарнизонов среди личного состава были убитые и раненые, был убит 1 военнослужащий — прапорщик Ю.И. Бабкин из 5-й разведывательной эскадрильи (ОДРАЭ); ранены 12 человек: майор В.А. Козлов — гарнизонная КЭЧ; подполковник СП. Ворона, ст. прапорщик Н.В. Голь-цев, рядовой К.В. Коркин (все 173-я рбр); рядовые С.А. Кандауров, Л.В. Кузнецов, А.А. Паскарь (все 183-й мсп); А.А. Криворучко — 130-й обхз; А.В. Захаров — 237-я исбр; В.И. Вагу — 903-й абрмо; А.В. Холодюк — 59-я мед; Е.В. Непомнящий — 785-я обзр.

20 июня 1992 г. захвачен в плен ОПОН в г. Бендеры прапорщик В.Б. Карнаухов — старшина минометной батареи 183-го мсп.

В ходе артиллерийского обстрела было повреждено 7 казарм и одна столовая, разрушено хранилище на 32 единицы техники и уничтожено 63 единицы инженерной техники. Во 2-м понтонно-мостовом полку взорван склад ГСМ, сгорели 2 КрАЗ-260, выведено из строя 25 единиц специальной техники. В результате пожаров было уничтожено вещевого имущества на сумму 8 млн. руб., потери по службе ГСМ составили 3 141 770 руб., в 173-й рбр уничтожен спец. автомобиль ЗИЛ-131 АГВ стоимостью 529 261 руб. И только после этого поступило устное разрешение А.В. Руцкого на открытие ответного огня. Но все это было только после 21 июня.

22 июня пришла шифровка и от министра обороны П.С. Грачёва, разрешающая отвечать огнем на огонь в случае прямой угрозы нападения на военные городки, а также места компактного проживания семей военнослужащих.

Но Ю.М. Неткачёв нашел в приказе пункт, в котором говорилось: «исключить случаи провоцирования действий нападающих». Поэтому 21 и 22 июня ответная стрельба велась исключительно с личного разрешения командующего армией Ю.М. Неткачёва или начальника штаба армии В.В. Тихомирова.