Ангел Богданович - «Сочинения Н. А. Добролюбова». – Н. В. Шелгунов в «Очерках русской жизни». – «Современные течения» в характеристике г. Южакова

Съ этой точки зрѣнія относится Шелгуновъ и къ тому противокультурному теченію, которое выразилось въ стремленіи части интеллигентовъ къ «опрощенію». Корни его онъ видѣлъ въ томъ же пониженіи общественной мысли, что и для проповѣди малыхъ дѣлъ. Явись такое ученіе въ шестидесятые годы, оно прошло бы въ лучшемъ случаѣ незамѣченнымъ, или же вызвало бы общее негодованіе. Широкое, захватывающее всѣхъ движеніе общественной мысли не давало мѣста вопросамъ узкой личной морали, ставящей личность центромъ жизни. Но разница межлу обоими теченіями, противъ которыхъ боролся Шелгуновъ, очень велика. Первое, сводящее все къ практичности, держалось «исключительно гражданской почвы» и не только старалось опредѣлить, «что можно и чего нельзя, но и пыталось установить новую общественно-гражданскую истину и такой новый теоретическій принципъ, который былъ бы осуществимъ на практикѣ. A такъ какъ подобнаго принципа въ предъидущихъ опытахъ послѣдователи его не усмотрѣли, a одни стремленія къ идеалу ихъ не удовлетворяли, то они и рѣшили, что слѣдуеть предоставить жизни идти сама собой, въ тѣхъ рамкахъ и при тѣхъ дѣятельныхъ силахъ, которыя даютъ ей движеніе, цвѣтъ, характеръ и направленіе теперь, и пока ограничиться лишь наблюденіемъ того, что совершается въ живни, не относясь къ этому ни съ какой предвзятой теоріей». Толстовцы тоже не удовлетворялись предшествующими попытками рѣшенія общественныхъ вопросовъ, но пришли къ отрицанію всего, всей цивилизаціи, вычеркнувъ общественную и гражданскую жизнь цѣликомъ. Но какой же результатъ они предвидѣли и чего собственно могли ожидать?

«Предположите,– отвѣчаетъ Шелгуновъ,– что обскурантное ученіе проповѣдниковъ морали становится настолько сильнымъ, что увлекаетъ за собой хоть 100000 интеллигентныхъ людей и преимущественно молодежь, и всѣ эти люди «садятся на землю». Да, вѣдь, это же такое общественное бѣдствіе и такой общественный минусъ, передъ которымъ должно поблекнуть нашествіе десяти Тамерлановъ и Аттилъ. Сто тысячъ, вынутые изъ нашего скуднаго запаса образованныхъ и интеллигентныхъ людей и омужиченные ради того лишь, что «интеллигентъ долженъ отдать свой долгъ народу и своими руками добывать себѣ насущный хлѣбъ»,– это не только общественный абсурдъ, но и тягчайшее общественное првступденіе, которое должно бы вызвать проклятіе на главу проповѣдниковъ этого безбожнаго и бездушнаго избіенія людей, можетъ быть, даже лучшихъ нашвхъ людей, ибо идутъ за нашими проповѣдниками только энтузіасты и люди, способные жертвовать собою ради нравственныхъ общественныхъ цѣлей» (стр. 1072).

Такимъ образомъ, изъ этихъ выписокъ мы видимъ, какимъ тонкимъ наблюдателемъ современныхъ ему теченій мысли является Шелгуновъ въ своихъ «Очеркахъ». Оставаясь вполнѣ человѣкомъ шестидесятыхъ годовъ, онъ прекрасно оріентируется среди нихъ, отводя каждому подобающее мѣсто, не смотря на ихъ противорѣчивость. Онъ не забываетъ также указать, гдѣ слѣдуетъ искать ихъ корни, и въ той же толстовской личной морали видитъ окончательную фазу идеи долга народу, явившагося какъ проявленіе потребности уплатить народу цѣну созданнаго народомъ прогресса, дворянской интеллигенціи и ея наслѣдственньгхъ состояній. Но, добавляетъ онъ, «освобожденіе крестьянъ выдвинуло еще и другую группу, ничего общаго съ этой группой не имѣющую, группу иного, новаго происхожденія, вышедшую изъ того же народа и вмѣстѣ съ нимъ послужившую на созданіе нашей дворянской интеллигенціи, – эту новую общественную группу составилъ разночинецъ, которому «не въ чемъ каяться и отдавать долгъ некому»».

Къ нашимъ днямъ эти теченія, только намѣчавшіяся въвосмидесятые годы, болѣе или менѣе оформились, и очень жаль, что Шелгунову не пришлось дожить до этого момента. Его мягкій темпераментъ и спокойный, объективный анализъ не мало содѣйствовалъ бы выясненію взаимныхъ отношеній, a вѣское, авторитетное слово послужило бы къ мирному дебатированію спорныхъ вопросовъ, которые, трактуются теперь не всегда въ духѣ «любви къ истинѣ».

Далеко не съ такой мягкостью разбирается въ этихъ вопросахъ г. Южаковъ въ только что изданной имъ книгѣ «Соціологическіе Этюды».

Во второй главѣ введенія – «Современныя теченія», онъ указываетъ, что «съ одной стороны, откололись «народники», съ другой,– шумно заявляютъ о своемъ существованіи и обособленіи экономическіе матеріалисты новѣйшей формаціи». И тѣхъ, и другихъ авторъ не одобряетъ, видя въ обоихъ «теченіяхъ» признакъ «безнадежности, недальновидности и малодушія» извѣстной части общества. Въ особенности достается экономическому матеріализму, который «является однимъ изъ порожденій умственнаго шатанія и сомнѣнія». Въ обоихъ теченіяхъ онъ находитъ много общаго, прежде всего то первенствующее значеніе, которое придается экономическимъ условіямъ.