Константин Трунин - Архив сочинений – 2017. Часть III

Когда война, быть крепок должен дом. Нужно знать, что не будешь предан и смещён. Пока великие мужи ревнуют обоюдно к власти, народ возропщет, ощутив свободу в сласти. А если не народ, то хватит и бояр, источника извечных свар. Пусть повелитель уходит врага бить, тем проще будет его обессилевшего после сменить. Во главе встанут нужные люди, найдя слабину, как сразу ясно – дивчину одну.

Согласно трагедии, князь Мстислав в любви несчастен. Он любит, а она делает вид, что он над ней не властен. И взять бы князю силой, но не тот автор сочинял сюжет, достаточно девушке сказать лишь слово «Нет». Он упадёт к её ногам, кляня судьбу, ропща на брата, в которого любовь его влюбилася когда-то. Что за история такая, как можно об одном писать? Годы минули, не нам за то Сумарокова ныне укорять.

Мстислав обязан снисходительным быть, иного не достоин в трагедии он ощутить. Он будет сильным, покорит всё доступное вокруг, обретёт почёт, рабов и на удовлетворение страсти подруг. Не таков правитель, нужно иное ему, в том горе его: любить и быть одному. Он брата пленит, и будет нам ним властелин, и выбор его о судьбе брата не будет простым. Бери, что угодно, радуйся бытию, воплощай угодную тебе мечту. Казни брата, дабы не мешал, и бери девицу, её властелином ты стал. Какой только урок потомкам преподаст он тем, коли не ставилось перед ним таких проблем?

Счастлив должен быть не ты, и не твои мечты тебе воплощать, счастливыми ты должен делать других, разве ты не мог этого ранее знать? Такой властелин требуется стране, но он для страны подобен мечте. Когда над Россией вставал повелитель, о благе народа прежде думавший, как ласково любящий дитя родитель? Не ремнём наказывая, вину напрасно воздвигая, за вынужденный проступок других прежде них себя истязая? А если кто против блага бы выступал, тех ремнём он бы страшно карал. Был такой однажды, если был, Сумароков его в лице Мстислава сотворил.

Мудрый сюжет, приторно сладкий пускай. Главное, такое возможно: это, читатель, ты знай! Не ищи другого в трагедии Сумарокова и не задавайся вопросами иными, понять требуется темы, должные быть основными. Не любовь интересовать должна, а отношение князя к другим, как сильный правитель снисходил к просьбам самым простым. Человек перед обществом, вот загадка на века, почему ей не быть решённой никогда? Справедливый правитель – подобен мечте. Будем надеяться, такой достанется мне и тебе.

19.10.2017 ( http://trounin.ru/sumarokov74 )

Одно из древнейших государств Запада – Вавилон – ушло в небытие, оставив наследником традиций других, по цепочке нисходящих к Византии и далее на Русь. Что могло понадобиться в тех землях после? Царь Левкий, нареченный в крещении Василием, также прозываемый Улевуем, послал к одру Навуходоносора грека, обежанина и русина, дабы те испросили знамение у святых отроков Анании, Азарии и Мисаила.

«Сказание о Вавилоне» обязано было вызывать трепет у ему внимающему. Трое отроков отправились в заброшенное место, идут с риском для жизни по опасной земле и попадают в неприятности, грозящие им гибелью. Трагедия развивается постепенно, согласно ещё не сложившейся в литературе традиции погружать читателя в состояние панического ужаса, доводя до исступления на последних страницах. Если человек не привык к мистическим сюжетам, на свой лад сложенная на Руси история обязана оказать огромное впечатление.

Пробираясь через заросли, пугаясь диких животных и неисчислимого количества гадов, герои повествования обнаруживают надписи на их родных языках, которые население Вавилона знать не могло. Далее они продвигаются по телу окаменевшего змия и предстают перед гробами святых, откуда до них доносятся голоса. После, найдя драгоценности и разграбив царскую усыпальницу, отроки спешно покидают Вавилон, но находят гибель от разбуженного их поспешностью змия. Раздавшийся свист убил отроков наповал, возвестив об опасности двигавшего им навстречу царя Левкия. И восстали тогда Анания, Азария и Мисаил, явившись пред очи его. Знамение было получено.

Исследователями предлагается считать «Сказание о Вавилоне» желанием Византии, а следом и Руси, претендовать на особое положение, обозначив связь с древним государством. Данный статус не даёт ничего, кроме внутреннего чувства самоутверждения. Ежели Москва называется Третьим Римом, то её допустимо в той же степени соотносить и с Вавилоном, так как требуемая для того основа тщательно прорабатывалась в виде специально создаваемых легенд.