Сергей Куняев - «Классика и мы» – дискуссия на века

Хоть я пришел сюда, я стоял в списке, я подумал, что я выступать не буду, послушаю, кто что скажет. Но начиная с первого выступления меня начинает что-то трясти, и я не могу не выйти. ( Аплодисменты. ) Хотя должен вам сказать, что я всегда потом думаю, что совершаю глупость. ( Смех. ) Вы понимаете, мне кажется, что второе выступление есть прямое продолжение первого выступления. ( С места: «Правильно!» Аплодисменты. ) И если эту линию немножечко не прервать, то третье будет выступление чудовищное. ( Смех. Аплодисменты. )

Вы понимаете, извините меня, пожалуйста, за неизящное выражение, но тут приводится пример с Шукшиным насчет черта. Так вот, кто эти черти? ( Смех. Аплодисменты. Дмитрий Жуков с места: «Это вы!») Совсем не те, на кого намекает этот товарищ. ( Аплодисменты. ) А может быть, совсем в противоположной стороне стоящие. Вы понимаете, товарищи, я что хочу сказать. Опасно, опасно, опасно играть такими вещами. Я молюсь на наше время, что оно перестало играть такими вещами. Не начинайте сначала! ( Аплодисменты. )

Скажите, пожалуйста, вот только один вопрос. Ну, не стану даже касаться такого вопроса: зачем вдруг сейчас с корабля современности сбрасывать Багрицкого? Или я не знаю… Я не понимаю. Ну, допустим, ладно. Скажите, пожалуйста, зачем нужно противопоставлять и стравливать давно ушедших Булгакова и Мейерхольда? Скажите, пожалуйста, разве нам всем неизвестна судьба Мейерхольда? Что он сделал для искусства, что он сделал для будущего и чем он закончил? Разве нам неизвестна судьба Булгакова? Они равны. ( Выкрики. ) Только один – деятель театра, он сделал для искусства театрального так много, как сделал Брехт. ( Аплодисменты. ) А Булгаков сделал для литературы. ( С места: «Кто это сказал?».)

Вы спрашиваете, кто это сказал? В данном случае сказал это я. Если вы со мной не согласны, это не значит, что вы правы.

Для меня, для театрального деятеля, для многих любителей искусства Мейерхольд – фигура удивительная. Зачем их стравливать?! ( С места: «Их сравнивали».)

Зачем их сравнивать в том смысле, что один нуждается в одном, а другой – в другом? Ну, а допустим Вишневский нуждался в Мейерхольде. Ну и что? А Мейерхольд нуждался в Вишневском. ( Шум. ) В данном случае Булгаков был воспитанник совсем другой школы, но почему говорить, что мы сосем кого-то, а нас, допустим, никто не сосет?! ( Смех. Аплодисменты. С места: «Не вкусно!»)

Для вас не вкусно, а для других – вкусно. Это реплика – не вкусно, потому что… Грубо! ( Шум. ) Грубо!

Вы знаете, я хочу вот что сказать. Я не знаю, может быть, для вашей аудитории это вещи естественные. Не нужно враждебности! Мы, слава богу, ее пережили! ( Аплодисменты. ) Ваша воинственность на чем-то замешана не очень хорошем. ( С места: «На Багрицком».) ( С места: «А ваша воинственность?»)

Е. Сидоров . Товарищи!..

А. Эфрос . А моя на том, что я работаю, ставлю спектакли, но они почему-то подвергаются сомнению, говорят, что я сосу Тургенева.

Е. Сидоров . Анатолий Васильевич!.. Разрешите мне, пожалуйста!..

А. Эфрос . Между тем как это совсем не так. ( Шум. )

Е. Сидоров . Анатолий Васильевич, подождите, я поговорю с залом.

А. Эфрос. Товарищи, я вас предупреждал…

Е. Сидоров . Перестаньте, я вас прошу, кричать! Будьте толерантны, уважайте себя! Слушайте оратора! Это же стыдно – кричать, вести себя как на стадионе.

А. Эфрос . Теперь вы знаете…

Е. Сидоров . Здесь не «Спартак» играет, здесь происходит совершенно другое.

А. Эфрос . Ничего, все нормально.

Е. Сидоров . Нет, я думаю, что ненормально! Дискуссия идет…

А. Эфрос . Я думаю, что ненормально то, что все пошло в одном русле, но я думаю, что найдутся люди, которые выступят так же, как и я, или вслед за мной, вот тогда будет дискуссия, и посмотрим, кто победит. Я только считаю, что победить должен, как теперь говорят, мир, потому что иначе плохо будет – и всем будет плохо. Вы вот говорите насчет меча. Так вот вы вспоминайте прошлое.

И еще я хочу сказать вот такую вещь. Я просто представил себе так. Вот у нас, знаете, было такое время. Вот кто немножечко, как только чуть-чуть смелее, яснее, определеннее начинают говорить… я помню, как газеты пестрили тем, что, понимаете, все били Евтушенко, Вознесенского. Ну, черт возьми, это замечательные поэты, и они пережили то, что их били. И немножко испортились от того, что их били. ( С места: «Не от этого».) От этого!