Валерий Окулов - Фанткритика — это просто

Третья часть романа «Ои ностои» начинается фантасмагорическими видениями. «Атлантида» Бенуа, голая грудь Джозефин Бейкер, двухтысячелетняя юная царица Лоана (переосмысленная воображением) — эфирная хранительница таинственного пламени воскресения…

«Воскресает» Бодони-Ямбо: выразив веру в сверхъестественное, люди излечиваются. Что-то готовится в Ямбо «распуститься» после завладевшей им на время (на двадцать с лишним страниц книги) фантасмагории из прочитанных когда-то комиксов! Любят семиотики старые дешёвые комиксы — есть за что!

Роман с картинками (цветные иллюстрации замечательны) искусственно (но довольно искусно) растянут, профессиональному читателю это будет совсем не в тягость.

В отечественной «Энциклопедии фантастики: Кто есть кто» (Минск, 1995) Владимир Гаков так определяет значение этого политико-философского «романа» американской писательницы, философа и публициста, вышедшего в свет семьдесят лет назад и несомненно вошедшего в историю утопий: «К чему могут привести гуманистические ценности, если на их основе строить будущий „дивный новый мир“, Рэнд впечатляюще рисует в романе-антиутопии, своеобразном продолжении романа „Мы“ Евгения Замятина»…

Давно хотелось мне прочесть эту книгу Алисы Зиновьевны Розенбаум (1905–1982), родившейся в Санкт-Петербурге и первые двадцать лет жизни прожившей в Питере, окончившей Ленинградский университет с дипломом историка (по специальности «социальная педагогика») и ставшей миссис Рэнд в начале тридцатых. Опасался, конечно, что и она не оправдает ожиданий, и не ошибся… Пусть Рэнд и почетный доктор литературы колледжа Льюиса и Кларка в Портленде (штат Орегон), но эта тоненькая книжка на «литературный шедевр» никак не тянет, хотя как социо-культурное явление интерес представляет.

В «слегка беллетризованном трактате» изображается общество, в котором регламентировано всё, в котором «что не разрешено — запрещено». В нём не знают слова «Я» (буквально), в нем «нет людей, есть только великое Мы». Дети и родители не знают друг друга, дети до пяти лет воспитываются в Доме Детей, следующие десять — в Доме Учеников. Затем работа до сорока лет в определенной Советом области, редко кто доживает до сорока пяти… Любовь под запретом, «мужчинам запрещено замечать женщин», кроме как в День Спаривания. «Нет страшнее преступления, чем думать в одиночестве». Ну почти все, как у Замятина.

Отличие в том, что прошли века и технические достижения цивилизации забыты напрочь; например учат, что Земля плоская. Одержимый «проклятым желанием знать» (остальным все безразлично), Равенство 7–2521(таково имя героя) хотел бы стать Ученым, но направлен в Дом Подметальщиков — вот и конфликт… Не сдавшись, став вторым Гальвани, Равенство «открывает новую силу природы», то есть хорошо известное нам электричество. Свое открытие, покрепленное находкой в давно заброшенном метро (нечто вроде фонарика), он хочет подарить всем-всем, но ортодоксальный Всемирный Совет Ученых (естественно) открытие отвергает. Приходится бежать в Неведомый Лес и дальше, пока не попадается на пути дом с Незапамятных Времен с прекрасно сохранившимися (почему-то) книгами…

Из них и приходит откровение: «Я есть. Я думаю. Я хочу»… После того, как Равенство понял слово «Я», он решил зваться Прометеем…

Вся эта история нужна была только для того, чтобы в конце книжки восторжествовало «Я»! «Я покончил с монстром „мы“ …Бог — „Я“ …Я есть… Три святых слова: „Я хочу этого“…»

Для Рэнд «EGO» — священное слово, она ведь создатель философской концепции, в основе которой лежит принцип свободы воли, главенство рациональности и нравственность разумного эгоизма. Для изучения её наследия в США создан целый Институт! Советская критика в свое время отмечала, что произведения Рэнд утверждают политические и моральные идеалы американизма и «культ доллара», в СССР о публикации книг бывшей соотечественницы не могло быть и речи! Лев Копелев рецензию на другой её известный роман «Атлант расправил плечи» (1957) знаменательно озаглавил «Утопия долларопоклонников». В современной России книги Рэнд постоянно переиздаются, а её «Концепция эгоизма» вышла в серии «Памятники здравой мысли»! «Я охраняю свои богатства: мысли, волю, свободу. Я никого не прошу жить ради меня, но и сам живу только для себя». Есть в такой тираде привлекательный момент, конечно — как во многих утопиях, да только это все «утопией» и останется…