Владимир Колганов - Феномен ДБ

Пожалуй, к сказанному о жизни Дмитрия в 90-е годы можно добавить, что с ним не произошло ничего такого, за что бы он заслуживал общественного осуждения или наказания. Ну добивался известности любым доступным в тех условиях путём, даже печатал нечто непотребное, в итоге как-то прорвался на телеэкран – многим ещё не забылось его «Времечко». И что в этом особенного? Кому-то повезло, у других не получилось. Судя по всему, Быков может не жалеть о том, что когда-то решил стать журналистом [13]:

«В общем, профессия оптимальная, и то, что она подобрана более или менее случайно, только подтверждает её оптимальность. Кстати, я и не вижу принципиальной разницы между литературой и журналистикой. <���…> А "Времечко" началось, когда уже было написано "Оправдание». Наверное, сейчас "лицо из ящика" как-то способствует продаваемости, но думаю, книга вроде "ЖД" вполне способна раскупиться и сама по себе».

По-видимому, верно и то, и другое, то есть «способствует» и «сама способна». Но мы немного забежали вперёд – о Быкове-писателе поговорим чуть позже. А здесь вот на что хотелось бы обратить внимание: по мнению Быкова, нет существенной разницы между журналистикой и писательским трудом. Это признание объясняет многое – талантливый, остроумный журналист всего лишь расширил рамки своего творчества, предположив, что этого вполне достаточно, чтобы называть себя писателем. Так ли это, попробуем понять на примере анализа наиболее известных его романов.

А в завершение главы привожу ещё одно красноречивое признание Дмитрия Львовича, на этот раз сделанное в стихотворной форме. Здесь собраны воедино самые разные чувства, характеризующие отношение Быкова к тем, кто сумел добиться известности и славы, в частности, к шестидесятникам. Тут есть и зависть, и напускное равнодушие, и чуточку презрения, и тщательно скрываемое сознание собственной незначительности по сравнению со многими известными литераторами из числа коллег, ну и конечно надежда на успех куда более значительный, чем тот, что выпал на их долю после той, самой первой нашей оттепели.

Итак, «Автопортрет на фоне», написанный где-то в начале 1990-х [20]:

Хорошо, что я в шестидесятых

Не был, не рядился в их парчу.

Я не прочь бы отмотать назад их –

Посмотреть. А жить не захочу.

Вот слетелись интеллектуалы,

Зажужжали, выпили вина,

В тонких пальцах тонкие бокалы

Тонко крутят, нижут имена.

А вокруг девицы роковые,

Знающие только слово "нет",

Вслушиваются, выгибают выи

И молчат загадочно в ответ.

Загляну в кино Антониони,

В дымную, прокуренную мглу:

Что бы делал я на этом фоне?

Верно, спал бы где-нибудь в углу…..

Думаю, все согласятся, что объять творчество Быкова-писателя, Быков-поэта и Быкова-публициста никаких сил не хватит. В подростковом или чуть более зрелом возрасте я бы, наверное, многие из его книг прочитал. И уж наверняка смог бы осилить хоть один роман, если б оказался в скором поезде Москва-Хабаровск. Однако вряд ли кому-то будет интересно мнение не самого усердного читателя, поэтому при анализе достоинств Быкова-романиста попробую довериться мнению профессионалов.

Карьера Быкова-писателя по большому счёту началась с романа «Оправдание», вышедшего в 2001 году. В нём Быков предложил читателям фантастическую версию судьбы людей, которым удалось выжить в сталинских лагерях. Вот с чего это начиналось [30]:

«Когда мне пришла в голову идея "Оправдания" я не знал, что с ней делать: прозу я тогда ещё не писал. Я пытался пристроить этот сюжет друзьям, но все они сказали, что это написать невозможно. Помню, я как раз думал об этом, когда ехал на дачу и проколол колесо. Стал менять колесо – заклинило дверь. Я пришёл в полное отчаяние, решил, что я человек настолько безрукий и никчемный, что мне ничего больше в жизни не остаётся, как взять и написать роман. Так сильно было это отчаяние, что я сел и написал первые тридцать страниц. Оказалось, что хоть это я могу».

Оставим в стороне сетования по поводу колеса и двери, а также не вполне понятный тезис, будто стимулом к написанию романа может стать отчаяние. На мой взгляд, заменой вдохновению может оказаться злость либо желание подзаработать малую толику денег. Тут главное, что Быков смог! Этот вывод с восторгом поддержал один из признанных российских критиков Лев Михайлович Данилкин [31]:

«Дебют Быкова-романиста оказался блистательным. <���…> Быков – очень лихой романист: с бесцеремонностью молодого Марадоны он прорывается через всё поле, расшвыривает хавбеков, играет в стенку с защитниками, укладывает вратаря и со всей силы впаивает мяч в абсолютно пустые ворота – в девятку, трибуны ревут, сетка в клочья. Правда, в ворота собственные, но – читайте, читайте. <���…> Язык говорит о многом: "Оправдание" написано языком позднесоветской литературы – трифоновским, битовским, нагибинским. <���…> По формальным признакам очень западный, на самом деле быковский роман – о ностальгии по советской Империи».