Александр Етоев - Территория книгоедства

И он услышал стук в двери своего дома крохотного кулака обезьяны.

А теперь:

Однажды вечером, когда все звери спали, к доктору кто-то постучался.

– Кто там? – спросил доктор.

– Это я, – ответил тихий голос.

Доктор открыл дверь, и в комнату вошла обезьяна.

Очень характерное совпадение. И у Хлебникова, и в «Айболите» Чуковского в дверь человеческого жилья стучит обезьяна и просит человека о помощи. И человек ей эту помощь дает.

Идеальный космос, где равенство людей и животных непременное условие жизни, мыслился не только поэтам. В житиях святых есть множество легендарных фактов о стремлении христианских подвижников быть посредниками между царствами Божественным и животным. Серафим Саровский ближайший тому пример.

Были и печальные случаи в истории примирения царств. Некоторые доктора Айболиты на стук в дверь доверчивой обезьянки отвечали такой взаимностью, что буквально мороз по коже. Я сейчас имею в виду опыты Ильи Иванова по получению гибрида человека и обезьяны, которые велись в двадцатые годы в Сухумском приматологическом центре (см. Э. Колчинский. Биология Германии и России-СССР в условиях социально-политических кризисов первой половины XX века. СПб.: Нестор-История, 2007). В тридцать первом Иванова арестовали, так что чем закончились его опыты и куда делись их результаты – вопрос к ОГПУ, не ко мне. Впрочем, осмелюсь предположить, иные продукты скрещивания до сих пор живут рядом с нами, а некоторые из них даже занимают вполне хлебные должности на ключевых постах государства.

Обычно первое, что приходит в голову, когда заходит разговор о святых подвижниках и аскетах, – это акриды. Действительно, все мы знаем, что подвижник, совершая пустынный подвиг, сводит свой рацион до минимума, и главное блюдо этого минимума – акриды. Нынче ни для кого не секрет, что под акридами в житиях святых подразумевался обыкновенный кузнечик. Да, тот самый полевой-луговой-степной-пустынный прыгун-кузнечик, который, крылышкуя золотописьмом тончайших жил, ел одну лишь травку, не трогал и козявку и с мухами дружил. Кузнечиков запасали в сушеном виде, хранили их и ими питались.

В семидесятые годы века двадцатого в питерской богемной тусовке акридами назывались пельмени. Цитирую К. Кузьминского (в авторской орфографии) из предисловия к книге Леона Богданова «Заметки о чаепитии и землетрясениях» (М.: НЛО, 2002): «Пельмени – 40 коп. пачка (<���…> овчина [В. А. Овчинников] их называл акридами, коими в пустыне монаси-схимники питались, – наш обычный рацион: богданова, Шемякина, мой, всехний…)».

Мой приятель тех лет, диссидентствующий врач-психиатр Андрей Васильев, помнится, любил повторять: «Пока с прилавков не исчезли пельмени, жизнь продолжается».

Сейчас уже отошли в историю такие популярные в недалеком прошлом заведения общепита, как пельменные, сосисочные, котлетные, блинные, шашлычные, чебуречные, рюмочные, пивные, распивочные и проч. Во всяком случае, в городе Петербурге таковых практически нет. Существовал даже особый поджанр фольклора, посвященный этим святым местам.

Мы, когда были студентами славного ленинградского Военмеха – гнезда советского шпионажа, как писали о нем тогда за железным занавесом, – пели, собираясь компанией:

Сейчас настало непонятное время – даже хлеб и тот продается уже в нарезке.

И акрид – то есть да, пельменей – в любом продмаге десять разных сортов. А вот пельменных – тех, увы, не осталось. Только в памяти, в песнях да в доброй старой литературе.

Великое свойство гения – открытость миру. Мысль эта старая, об этом говорил еще Достоевский в своей пушкинской речи. Удивительно, сколько знаменитых произведений рождено на стыке совершенно разных культур. Европа, открывшая для себя Восток, дала миру Гете и немецких романтиков. Америка дала Вашингтона Ирвинга и его «Альгамбру». Немецкие романтики вдохновили Гоголя, Вашингтон Ирвинг подтолкнул Пушкина на создание «Сказки о золотом петушке». А взять новые времена. Герман Гессе и Сэлинджер. И совсем новые. Наш Пелевин.

Япония дала миру Акутагаву. С тем же правом можно сказать, что Акутагаву дала миру Европа. И Америка. И Россия. Вселенная.