Андрей Борцов - Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе

(Ну, не о других же планетах говорить. Потому что, ребята, не надо детского сада. Какие другие планеты? Первый фильм о другой планете снимут не раньше, чем мы на нее в реале слетаем. «Аватар» — о нас, о земле. О лесах Амазонки, которые уничтожаются стахановскими темпами, о дальневосточной тайге, от которой остается лысина, о засранном Байкале, о плавучей Австралии из пластиковых бутылок и пакетов, под которой гибнут последние киты (болтается в Тихом океане, слыхали?). О КРАСОТЕ нашего мира, нашей природы. Приходится посмотреть на нее отстраненным взглядом, пририсовав лошадям пару лишних ног, чтобы ВСПОМНИТЬ, как же красиво это все, черт возьми! Вот черт и берет, он не большой любитель красоты. Его больше привлекает эффективность.)

Так вот, о предательстве. Во-первых, все, кричащие о том, что герой фильма предал нацию и расу ради чернож…простите, синежопой б… девушки (НАС НА БАБУ ПРОМЕНЯЛ! ЗА БОЧКУ ВАРЕНЬЯ!) и комфортные полеты на дракончиках и комфортное перемещение на 2-х ножках, упускают из виду простой момент — путь к этим радостям для героя лежал через бой. Бой, из которого очень проблемно выйти живым, в котором скорее всего должны были погибнуть и он, и его хвостатая кришноподобная возлюбленная. Так за бочку варенья не воюют. Так воюют ЗА ИДЕЮ. И ПРОТИВ ИДЕИ. Бонусы и ништяки прилагались и с противоположной стороны — полковник ножки обещал. А значит — полноценную жизнь.

А вот ИДЕЯ, ради которой наш герой примитивной детской сказочки, сдвинувшей крышу половине планеты, кинулся на ящерице против вертолетов, — она мне ясна и понятна. И не потому, что я радужный хиппи, звезданутый экологист, и на досуге плету феньки и питаюсь кактусами, и жду эры водолея. Засуньте в афедрон весь этот «Путь к Себе». Я попросту — сын ЛЕСНИКА. Компрене ву? Офиссные тролли могут не трудиться задавать мне «мужские» вопросы, которыми они так любят тиранить экологистов. Дескать, а сам-то ты, любитель природы, в ней выживешь без вай-фая? Вытрите слюни с клавы, мальчики. Это вам под кустом в «Серебряном Бору» — пиздец, мужественные вы наши, уроки ножевого боя посещающие. (Надо же! Не удержался!).

Так вот, как сын лесника, я делю человечество всего на две категории — это органическое, это с детства, это на клеточном уровне. Я делю его на тех, кто ЛЮБИТ ЛЕС, и на тех, кто В ЛЕСУ ГАДИТ (речь не о говне, на всякий случай. Эх, Костя, как ты прав нащщед этих постоянных дебиларади оговорок!) . И те, кто гадит, — мне враги. А те, кто любит, — моей крови, будь они трижды синежопые и с хвостами. Потому что лес любят — люди. А гадят в нем — орки. Будь они трижды белые, русские, православные и примерные семьянины.

Кстати, православные патриоты, проникшиеся стильностью, очень любят шпынять защитничков природы на тему: дескать, вам, что, деревья и скоты дороже человека, ОБРАЗА И ПОДОБИЯ? Лжете, бестии. Человек — он тогда человек, когда сосуд, которым он является, полон Духа Святого. А когда в этом сосуде гниль — сказано в Писании «Горее скота». А Дух Святой — он Дух Того, Кто сотворил всю красоту земную. И когда вы, православные, в нее срете (речь не о говне, на всякий случай. Эх, Крылов, как ты прав нащщ...) — горее вы скота. И любой олень вас ценнее. И любой хомяк. И даже сверчок. И даже кишечная палочка. Так-то.

Так вот, был и у нас полковник. Звали его — полковник Рожь. Вот как раз такой, как в фильме. Слуга царю, отец солдатам. Рядом с заповедником была ракетная часть, там он и верховодил. Любимым развлечением офицерья было заехать ночью в заповедник на «газике» и херачить из калашей по бобрам у Бобровой Плотины. Полковник Рожь очень смеялся, рассказывая о своих похождениях. В конце концов лесники собрались и сели в засаду — с двустволками против калашей. Я так просился, но меня не взяли — мал был. А как мечталось вдарить картечью по этому «газику»! Ночью была пальба. Наши синемордые (хвостов у них, правда, не было, но самогон не переводился) отвадили эту сволочь от Бобровой Плотины навсегда. Никого не убили, слава Богу. Все же не кино. Били по колесам. Но я бы не жалел, если че.

Были у нас и ученые — тоже, такие же как в фильме. Именно они восстановили поголовье зубров и спасли от вымирания этого зверя. И были чиновники, приезжавшие на охоту, — перед ними стелился директор заповедника, — которые палили по прикормленным оленям, кабанам и косулям. Так, что я четко знаю, где НАШИ. Наши — это те, кто с берданками на калаши, с луками — на вертолеты, на драконах — против ракет. Те, кто ЗА ЛЕС. У меня нет проблем с пониманием того, где в фильме люди, а где — зверье. Спасибо старику Камерону. Порадовал.