Андрей Борцов - Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе

Есть известная история одной предательницы. Наверное, слышали о Тоньке-пулеметчице. Перескажу коротко. Девятнадцатилетняя медсестра во время Второй мировой войны попала в руки к немцам. Ей вручили пулемет и велели расстреливать пленных советских солдат и партизан. Она и расстреливала. После войны вышла замуж, вела тихую спокойную жизнь. Ее нашли аж в 1976 году и казнили. Вопрос — за что? Изменница она была? Ну, наверное. Но ведь, не будь ее, тех пленных все равно расстреляли бы. Она просто работала нажимательницей на спусковой крючок. Убивала, да. Но кто на войне не убивал? Война кончилась. Если бы эта женщина продолжала убивать, ее наказание было бы оправданным — общество в этом случае просто защищалось бы. Но ведь нет, ничего такого не было. Была простая обывательница, которая когда-то совершила предательство. Просто чтобы как-то улучшить свои жизненные условия. Казалось бы, да и ладно! Но нет, государство не может не поддерживать концепт измены, ибо это один из удерживающих его стальных обручей. Прощаешь предпочтение личных интересов преданности интересам твоей группы — подталкиваешь группу к развалу.

Хранить верность слову, данному по доброй воле, во многих случаях хорошо, удобно для всех. Но если вдруг перестает быть удобно? Если я перестаю ощущать себя членом той группы, с которой связал себя обещанием? Если обещание начинает мне мешать? Тогда я предам. Изменю. Изменю поведение, сообразуясь с изменившимися условиями. Верность хороша, когда органична. Хранить ее назло себе — глупо и вредно. Жить — значит меняться, а меняться — значит изменять. Мир сегодня меняется столь стремительно, что нормальный современный человек по определению изменник. Он всегда готов изменять и благосклонно принимать измены других.

Да, эмоционально это может быть неприятно. Еще бы. Инстинкты, рефлексы, тысячелетия (напоминаю, тысячелетия — это временно!) тоталитарного супер-эго… Но прогресс в умении понимать друг друга, а следовательно в уходе от силовых методов решения проблем, в стремлении к уменьшению насилия и в увеличении комфортности бытия требует разрушения традиционного семиомифического поля «Предательство». «Он предатель» должно сперва стать нейтральной, неотрицательной характеристикой, а после и вовсе исчезнуть, уступив место безъярлыкой констатации — «Он сделал то-то и то-то».

Меня интересует концепция предательства. Я уже немного об этом писал. А недавно краем глаза увидел пару минут игрового телефильма о войне и опять задумался. В фильме показывали целый колхоз, перешедший во главе с председателем на сторону немцев. Там и силы самообороны были, и политзанятия, и некое ощущение совокупной единицы. И вот я подумал: целый колхоз предателей? Очень странно звучит. Представьте себе колхоз. Сколько там семей? Ну, допустим, пятьдесят. Двести-триста человек. Взяли вот так, хором все подумали и все вместе разом предали родину. Согласитесь, бред. А ведь были такие случаи. Та же Локотская республика, так называемая. Люди живут, как-то добывают пропитание, строят социальные взаимодействия. Почему они предатели? Кого они предали? Вот они, живущие тут, знающие друг друга, все стоят друг за друга, все свои. Кого они предали? Кого-то другого? Что-то другое, чужое? А как можно предать чужое?

Народ, страна, культура, идеология — это понятно, сильные мифы. Но ведь те, с кем этих людей объединяют эти мифы, — они снаружи, вне, в иных условиях, в иной ситуации. Они там и действуют иначе. А здесь такая ситуация, она подвигает к таким действиям. В общем, сегодня мне пришло в голову вместо слова предательство использовать что-то вроде ситуативный выбор (направления, стороны, ниши).

Ну, хорошо, пусть ситуативный выбор направления. Мы снизили пафос термина. Представить, что триста человек, попавшие в одну ситуацию, одинаково в ней сориентировались, как-то проще, чем разовое предательство такого количества человек (особенно если мыслят мифами, педалирующими концепции верности, предательства и т.п.). В конце концов, покупают же миллионы мужчин сегодня безропотно черные носки — отчего бы полусотне мужчин с семьями не перейти радостно на сторону оккупантов? Людям предлагают — они принимают. Легкий выбор. Собственно, большинство людей таковы. И чем интенсивнее и безальтернативнее предложение, тем легче они берут. Сегодня это называется «пипл хавает». И тут уж о каком «предательстве» может идти речь? Деревня предателей? Нет. Деревня схававшего пипла. Против страны схававшего пипла. И со страной пипла, схававшего другое.