Варлам Шаламов - Эссе

Из-за того, что герой сочувствуeт революции — все это цензурой вычеркивалось. Цензура вычеркивала и боготворчество Гарина, просто снимая все отнюдь <���нрзб> <���не слабые места>.

Критика самодержавия была гораздо больше, чем y Горького, скажем.

Реалист ли Гарин? Тут реализм Гарина выступает в форме документа, семейной хроники. Вот как названа эта тетралогия — роман или повесть — нам решить не дано. Форма эта новая, обновление через документ, но не выдумка, a привлечение документа.

<1970-e годы> [95] Шаламов В.Т. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 5: Эссе и заметки; Записные книжки 1954–1979. — М., 2005. — С. 223–224.

В газете «Вечерняя Москва» 6 августа напечатана рецензия-крик художника в отставке Ф. Зевакина по поводу новых стихов Андрея Вознесенского в № б «Юности» за 1975 год.

Рецензия написана в издевательском тоне и даже озаглавлена «А-Б-E-Б-Е-А, А-Б-E-Б-Е-А…», подчеркивает бессмыслeнность стихотворной продукции Андрея Вознесeнcкого. Более всего возмутила художника в отставке главка «Арбатские аборигены» и форма и содержание этих стихов. Между тем, «Арбатские аборигены» — это звуковой повтор, главное средство при писании стихов. О нем не забывал и Лeрмонтов, ибо что такое «Посыпал пеплом я главу», как не звуковой повтор, что такое «Русалка плыла по реке голубой», как не звуковой повтор, создающий стихотворение? Того же рода и «Арбатские аборигены», столь же убедительны и «плавки». Плавки в русскую поэзию вводит Вознесенcкий — это новинка-плюс, a не минус. У Вознесенского в его творческом пути много недостатков: краденая интонтация, заимствованная из хорошо известных русских стихов. Но «Арбатские аборигены» и «плавки» — это наладки Вознесенского и будут ему по праву принадлежать всегда.

«Я сам — арбатский абориген», — наивно пишет художник Зевакин. — «Я сам жил в Трубниковском переулке». Жил, добавим мы, и не научился понимать, что такое стихи, не научился относится с уважением к труду, которого ты сам не понимаешь.

Если бы ветеран-художник Зевакин постиг, что такое звуковой повтор «Арбатские аборигены», то он понял бы и приводящее его в трепет звуковое сочетание «А-Б-Е»…

Рецензия-крик подписана: художник Зевакин. Можно лишь пожалеть o крайней разобщенности вкусов художников и поэтов, o нежелании художника Зевакина понять самую природу другого, соседнего искусства.

C уважением B. Шаламов.

1975 г. [96] Шаламов В.Т. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 5: Эссе и заметки; Записные книжки 1954–1979. — М., 2005. — С. 224–225.

1. Мало похоже на записки заключенного по 58 статье.

2. K глубокому сожалению, везде «зэки», «зэк», чего нет в жизни, a есть только в повестях Солженицына. Слово «зэка» (з/к) не имеет множественного числа, как слово «пальто».

3. То же o столыпинском вагоне. Ни Солженицын, ни Марченко не видывали вагона, отсюда неправильно описали его устройство.

4. При всех обстоятельствах книга весьма получилась, нужный документ.

5. Главное: изменение колоссальное в сторону улучшения против геноцида моего времени. Надо иметь в виду, что и в наше время «хороших инструкций», публично расклеенных приказов было очень много. Это одна из характерных черт сталинского времени.

6. Лагерь для иностранцев — надо все подробней.

7. Уголовники по 58 статье были в большом количестве в наше время. 58–14 — саботаж.

8. Тюремный голод — чепуха, если не заставляют работать.

9. Споры из-за форточки, как в любой больнице.

10. Тяжелый режим — обычный спасительный тюремный режим, можно сидеть 20 лет. Вся глава «Голод» нравится, но все это такие пустяки.

11. Драки в тюрьме: кусают не от слабости — а опыт тюремных драк говорит, что это бой на близком расстоянии, отсюда и прокуси.

Прочел рукопись и вижу, что есть хороший, настоящий человек. Я был бы беднее, если 6ы не знал этой рукописи. Учиться, учиться, получить специальность, диплом. Читать, читать! За два года сделать из него человека и без диплома, но всеми возможностями получить диплом. Достойно, интересно, полезно, но мало похоже на рукопись политического.

Я не историк лагерей.

[97] Шаламов В.Т. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 5: Эссе и заметки; Записные книжки 1954–1979. — М., 2005. — С. 225–226.

1. Когда долго читаешь вслух чужие стихи, кажется, что их сам написал. Когда чужие стихи нравятся — тоже. Это делает каждого читателя (не только читателя-поэта), в сущности, соавтором всей мировой поэзии.