Станислав Борзых - Тотальность иллюзии

Однако подобные слова всё же обозначают то, с чем мы имели дело. Жираф изображён на картинке, а потому нуждается в имени. Кроме того, всё же имеются шансы на то, что мы встретим данное животное, например в зоопарке, тогда как неизвестные нам виды, очевидно, слишком редки или обитают в недоступных для нас местах, и нет резона в том, чтобы создавать новый для них ярлык. Это, во-первых.

Во-вторых, сегодня люди взаимодействуют друг с другом на более широкой основе, чем это было прежде. В нашем распоряжении есть средства телекоммуникации, незнакомые нашим предкам, и они услужливо предоставляют нам образы, а также описание того, что в нашей действительности лишено представительства. Это побуждает увеличивать лексикон, хотя и, возможно, с ущербом для других сфер нашей жизни.

И, в-третьих. Несмотря на разный опыт, мы должны понимать то, что чувствуют и мыслят окружающие нас люди. Пусть кто-то и не испытывал любви и никогда не ощутит её присутствие, но, тем не менее, он обязан знать слово, которые другие, более осведомлённые в этом вопросе, будут использовать для обозначения своих переживаний. На самом деле мы храним (или пытаемся) не только свои личные, но, скорее, обобщённые представления о мире. В противном же случае коммуникация просто была бы обречена на провал.

Кстати, нередко последнее и происходит. Не зная того или иного слова, мы не способны, с одной стороны, выразить то, что хотим, а, с другой стороны, не понимаем своих собеседников. Хотя система отлажена и функционирует относительно исправно, всё же неизбежны поломки и задержки, а также иные многочисленные сбои, что лишний раз подтверждает сложность согласования такого огромного количества опытов разных людей.

Четвёртое объяснение. Крайне интересным вопросом является существование синонимов, а также повторов от одной к другой коммуникационной системе. Проще говоря, мы можем выразить одно и то же различными средствами. Почему вообще происходит подобное дублирование?

Прежде всего, необходимо указать на не сводящиеся друг к другу оттенки тех или иных выражений. Да, синонимы существуют, но их коннотации отличны. Использование конкретной языковой единицы всегда отсылает нас к сопряжённым с нею, что автоматически ведёт к задействованию более широкого пласта системы, либо не соприкасающегося с иными слоями, либо совпадающего с ними только отчасти. Пусть слова и обозначают не единичные явления и вещи, но их совокупности, тем не менее, эти суммы не сходятся по параметру своего состава.

Немаловажно и то, что синонимы нередко выступают в роли уточнений, в тех случаях, когда первичная коммуникация по каким-то причинам оказывается не эффективной. Специальный жаргон или банально невнятная речь требуют разъяснений с привлечением схожих, но не совпадающих имён. Вообще говоря, мы должны понимать друг друга не дословно, но в рамках некоторого диапазона, что вполне достаточно. При нормальном ходе дел именно подобное и демонстрируется. И только явный провал обращает к себе внимание, и, соответственно, дополнительные усилия, которые высвечивают стремление языка к обобщениям.

Далее. Синонимы, по видимости, появляются не сразу, а, значит, свидетельствуют о более глубинных основах. Первоначально было бы глупо придумывать вещам и процессам разные имена просто потому, что людям хотелось обозначить незначительные различия между ними. Скорее всего, по мере становления языка, а также комплексности жизни, они показывали необходимость уточнений и введения ради этой цели новых единиц, которые бы могли развести, пусть схожие, но всё же не идентичные явления.

Само наличие синонимов указывает на то, что мы ценим что-то больше. Или находим в чём-то большее разнообразие, требующее дополнительных слов и понятий. Разумеется, подобное положение вещей вычёркивает из нашего лексикона другие, возможно не менее значимые явления, но, в таком случае, язык готов идти на жертвы ради более прибыльных инвестиций, коими и выступают те или иные стороны нашей жизни. Таким образом, есть смысл вносить корректирующие поправки туда, где это востребовано, и исключать их из тех областей, где они излишни.

Сводя воедино данные объяснения, мы видим довольно ясную картину. Именуется то, что, собственно, и заслуживает этого, а всё прочее отбрасывается как слишком тягостное бремя, особенно в свете прилагаемых усилий для обозначения. В сухом остатке же мы имеем достаточное количество, а также качество ярлыков, которыми и пользуемся в своей речи.