Вальтер Скотт - О Замке Отранто Уолпола

В своих побочных занятиях м-р Уолпод выказывал те же устремления, которыми определялись его исторические разыскания и архитектурные вкусы. Он по справедливости гордился своими познаниями в иностранной литературе, но интерес к английской старине и древним родословным преобладал у него надо всем, и из этой же области он заимствовал сюжеты для своих стихов, романтической прозы и полемических сочинений по истории. Подобного рода штудии, конечно, скучны — это известно всем и каждому; но таковы они лишь в том случае, если им предаются люди, лишенные воображения, способного оживить прошлое. Но люди вроде Хораса Уолпола или Томаса Уортона [6] Томас Уортон (Thomas Warton) — выдающийся представитель английской предромантической критики (см. статью, стр. 254). Был автором первой истории средневековой английской литературы («History of English Poetry from the XII to the close of the XV century», 4 vols, 1774–1790). — это не просто собиратели сухих, мелких фактов, мимо которых обычно с презрением проходит историк. Они несут с собой факел таланта, озаряющий руины, среди которых они любят блуждать; для таких антиквариев сочные, полные движения и пылающих страстей картины феодального прошлого, написанные Фруассаром, [7] Жан Фруассар (Jean Froissart, 1337–1400) — средневековый французский историк, автор «Хроники» Столетней войны, дающей идеализированную картину рыцарского мира. служат источником могучего вдохновения, какого никогда не почерпнуть ученому-классику из чтения страниц Вергилия. И вот м-р Уолпол, обогащенный множеством сведений, которые дало ему изучение средневековой старины, и вдохновленный, как свидетельствует он сам, романтическим видом его собственного обиталища, решил показать публике образец применения готического стиля в современной литературе, подобно тому как он уже сделал это в отношении архитектуры.

Как в созданном им прототипе современной усадьбы в готическом стиле наш автор настойчиво старался приспособить богатую, сложную и разнообразную лепку и резьбу древних храмов для целей современного комфорта и роскоши, точно так же и в «Замке Отранто» он стремился соединить рассказ о невероятных событиях и величавую манеру повествования, свойственную старинным рыцарским романам, с тем тщательным изображением персонажей и борьбы чувств и страстей, которое отличает или должно отличать роман нового времени. Но, будучи не уверен в том, как примут читатели столь необычное произведение, и, возможно, желая избежать насмешек в случае неудачи, м-р Уолпол выпустил в свет «Замок Отранто» под видом перевода с итальянского. Кажется, никто не заподозрил, что повесть написана не им самим. М-р Грей пишет м-ру Уолполу 30 декабря 1764 г.: «Я получил „Замок Отранто“ и выражаю Вам свою признательность за него. Он привлек здесь (то есть в Кембридже) всеобщее внимание, а кое-кто из нас даже прослезился; и решительно все теперь боятся вечером ложиться спать. Мы считаем эту книгу переводом и охотно поверили бы, что это подлинная история, если бы не святой Николай». Друзьям сочинителя, по-видимому, вскоре было позволено проникнуть за завесу, скрывавшую его авторство, а при повторном издании в предисловии, которое вкратце истолковывало и поясняло характер повести и намерения автора, эта завеса была отброшена совсем. Следующий переведенный нами отрывок из письма м-ра Уолпола к м-м Дефан, позволяет думать, что писатель сожалел о своем отказе от инкогнито; чувствительный к критике, как большинство тех сочинителей, что пишут лишь для собственного удовольствия, он был более уязвлен зубоскальством писателей, не одобривших его творение, нежели удовлетворен похвалами своих поклонников. «Итак мой „Замок Отранто“ перевели, возможно, только для того, чтобы посмеяться над автором. Так тому и быть. Однако, прошу Вас, разрешите мне не отвечать ни единым словом на их потешательства. Пусть критики говорят, что им угодно. Меня это нисколько не трогает. Я написал книгу не для нашего времени, которое не терпит ничего, выходящего за пределы холодного здравого смысла. Признаюсь Вам, мой дорогой друг (хотя Вы сочтете меня еще более безумным, чем раньше), что это единственное из моих произведений, которым доволен я сам; я дал волю своему воображению, и на меня нахлынули порожденные им видения и чувства. Я сочинил свою повесть наперекор всем правилам, всем критикам и философам. И именно по этой причине я ее особенно ценю. Я убежден даже, что некоторое время спустя, когда вкус снова займет свое место, ныне захваченное философией, мой бедный „Замок“ найдет своих почитателей. Могу сказать, что у нас уже есть некоторое число таковых, ибо я сейчас выпускаю в свет третье издание. Пишу это не для того, чтобы выпросить у Вас одобрение. {2} 2 M-м Дефан пишет, что прочла „Замок Отранто“ дважды, но не добавляет ни единого слова похвалы. Она осуждает переводчика за включение в издание второго предисловия, главным образом ввиду того, что оно может, по ее мнению, поссорить Уолпола с Вольтером. Я говорил с самого начала, что книга Вам не понравится: перед Вашим духовным взором витают совсем иные видения. Сожалею, что переводчик напечатал второе предисловие: ведь первое больше соответствует стилю повести. Я хотел, чтобы ее считали старинным произведением, и почти все поверили в это».