Евгений Додолев - Еврейское счастье Криса Кельми

К.К..:Да, на улице. Их было человек пять, такие «качки», в общем, конкретные такие ребята.

Я говорю: «Молодые люди» – увидел, что они значительно моложе меня: «Так в чём, собственно, заключается вопрос? Вот свидетельство из РАО, что я автор песни и её первый исполнитель».

Они говорят: «Правда, что ли?».

Я отвечаю: «Да, а Ольге я сделал просто подарок, выпустил песню на „Мелодии“, она её поёт на своих концертах».

Е.Д.: Так объясни мне, это была их собственная инициатива или Кормухина надоумила (не похоже на неё)?

К.К..:Мне сложно сказать. Собственная? Нет. Я думаю, конечно, что она сказала.

Е.Д.: Однако! Ты с ней не выяснял расклад?

К.К..:Я не стал выяснять, потому что в этот момент она перешла в другой коллектив. Это, кстати, было хорошее время для «Рок-Ателье». Даже наш общий друг Женя Фёдоров(он ходил на концерт) говорит: «Мне очень понравилась и вся их программа, и как Ольга поёт».

Е.Д.: А как часто рок-музыканты в своей среде (мне казалось, что это история про поп-музыку – все эти бандиты, все эти «стрелки»), выясняли отношения друг с другом таким образом? Я говорю «выясняли», потому что я понимаю, что всё это в прошедшем времени, этот формат взаимоотношений больше не практикуется…

К.К.:Это в прошедшем. У меня был только один раз. Один раз такой был звонок, но когда я объяснился, по полочкам разложил, они так спокойно:

«Ну, тогда всё понятно».

И просто уехали.

Е.Д.: Это потому что ты работал без продюсера всю жизнь.

К.К.:Я совершил с точки зрения продюсирования одну большую ошибку в своей жизни – я у Юрия Михайловичаподписал… Е.Д.: Юрий Михайлович Лужков, да?

К.К.:Лужков, да. Подписал бумагу на создание продюсерского центра. Мне дали помещение, кстати, хорошее, в очень хорошем доме – половина первого этажа, такой кирпичный дом, как на Волконском (ты же был у меня). Ставка была, по-моему, 23.70.

Когда президент Медведевсказал (он провел большую пресс-конференцию в 2012 году), что он потерял доверие к мэру, и назначил Собянина,решением Московского правительства сделали ставку 119.20.

ОЛЕГ ДРУЖБИНСКИЙ: То есть арендная плата. выросла раз в пять, я правильно понял?

К.К.:Совершенно верно. Мягко говоря, практически на сто рублей. Письмо я получил в апреле. На приём я попал в мае, потому что там запись.

То есть я сразу потерял практически полмиллиона. Потом мне сказали: «Всё, вопрос решится, в октябре будет межведомственная комиссия, вы же уважаемый человек». Никакой комиссии, конечно, не было. Они просто тянули резину до последнего. В общем, по финалу – минус миллион сто, учитывая ремонт в 200 тысяч, которые мы вложили, потому что приняли помещение в жутком виде (оно было с каким-то мусором, всё надо было вывозить, ремонтировать, ставить танцкласс). Занимались мы некоммерческой деятельностью. Мы действительно помогали ставить спектакли. Е.Д.: Когда ты говоришь «мы», ты кого имеешь в виду?

К.К.:Я и, по случайному совпадению, семья Медведевых работает со мной. Мама была бухгалтером, папа и сын помогали мне.

Е.Д.: Градскому удалось построить свой театр за счет города. У кого-то из твоих коллег тоже получилось?

К.К.:Я больше не знаю никого.

Е.Д.: Звонил тебе, снял телефон твой помощник, говорит: «Крис у дознавателя». Что дознают-то?

К.К.:А дознают… Вот в чем проблема: с первого июня 2015 года вступил указ, что отказ от медосвидетельствования – это уже серьезное… Е.Д.: При задержании.

К.К.:Да, даже не при нарушении, а в принципе. Вот ты ехал, а ДПС просто остановила: «Пройдите медосвидетельствование». Е.Д.: И ты отказался?

К.К.:Да. Я отказался, потому что я был трезвый.

Е.Д.: Зачем отказался, если трезвый?

К.К.:Я просто не знал, что этот закон принят, потому что я все лето был на гастролях. Потом я был на «Новой волне», которая первый раз, слава Богу, проводилась в России. Кстати очень хорошо, что она проводится в Сочи – там отличная атмосфера, и нет этих прибалтийских проблем (там же националисты).

Е.Д.: Не уходи от темы! Итак, ты отказался проходить это освидетельствование. И что, это легло в основу какого-то уголовного дела?