Наталья Воронцова-Юрьева - Гамлет. Шутка Шекспира. История любви

*

Не успел король подумать о Лаэрте, как он тут же появляется! Где-то в коридорах дворца слышится страшный шум; в залу вбегает второй дворянин с ужасным известием: "...молодой Лаэрт с толпой мятежной сметает стражу. Чернь идет за ним":

Они кричат: "Лаэрт король! Он избран!"

Взлетают шапки, руки, языки:

"Лаэрт, будь королем, Лаэрт король!"

Каким образом только-только вернувшийся из Франции Лаэрт мог поднять этот мятеж? Думается, все эти люди - некие дворяне и их слуги, чернь, - были заранее подготовлены Полонием - ведь он ждал с минуты на минуту, когда подверженный эмоциям Гамлет убьет короля, то есть совершит преступление государственной важности, что можно будет легко использовать против него. Вот тут-то и появится "группа поддержки", а также "общественное мнение", которое поможет королеве сделать "правильный" выбор.

"Назад, дрянные датские собаки!" - кричит королева (да, Гертруда не из трусливой породы!). Мятежники взламывают дверь, и входит вооруженный Лаэрт. В общем, для королевы это не менее трудный момент, чем для Клавдия. Если король будет свергнут - падет и она.

Лаэрт весьма грубо требует объяснить ему причины смерти отца и его тайных похорон. И тут королева дваждыпытается что-то сказать - и дваждыочень и очень быстро остановлена королем!

Уж не Гамлета ли она торопилась выгородить в глазах Лаэрта, стараясь успеть представить сына как сильно помутившегося в разуме человека?.. И король это моментально чувствует - и осекает ее. Ему-то как раз весьма выгодно перевести удар на отсутствующего принца.

Он так и не даст сказать ей ни одного словаи даже уведет Лаэрта в свои апартаменты. Но это будет чуть позже, а пока Лаэрт настроен весьма воинственно.

И все-таки похоже, что в этот решительный момент, даже имея за плечами фактор внезапности и мощную поддержку мятежников, Лаэрт говорит слишком красиво и слишком много для человека, который пришел получить трон. И король это великолепно чует! Лаэрт - далеко не та личность, которая способна на большие поступки. И король умело использует это в тонко выстроенном разговоре, так что за очень малое время Лаэрт сбивается со своей решительности и полностью теряет уверенность в себе.

В этот момент в залу входит Офелия. Она что-то бормочет и поет, она совсем не узнает брата. И ее появление - самый опасный момент для короля. Да и для королевы тоже. Вот почему на протяжении всего времени, что Офелия находится здесь, с ней говорит только Лаэрт, а Гертруда и Клавдий молчат - они боятся, что звук их голоса невольно спровоцирует Офелию на какие-нибудь не столь невинные песенки - как это уже случалось совсем недавно...

В итоге король уверяет усмирившегося Лаэрта, что его враги не здесь (а теперь уже в Англии), что у него будет возможность для отмщения, и уводит Лаэрта для более предметного разговора в другую комнату.

*

А пока шли переговоры с Лаэртом, в еще одной комнате замка мы видим Горацио: слуга докладывает ему, что некие матросы хотят говорить с ним и передать ему письмо. Горацио задумчиво произносит, что только один человек на свете мог написать ему - Гамлет. И это действительно пишет принц. И Шекспир в этом письме очень ярко и очень точно выделяет некий странный момент, о котором я уже говорила:

" ... Видя, что у нас слишком малый ход, мы поневоле облеклись храбростью, и во время схватки я перескочил к ним: в тот же миг они отвалили от нашего судна; таким образом, я один очутился у них в плену".

Это удивительное поведение разбойников моментально бросается в глаза, а значит, по замыслу автора, обязательно должно навести читателя на мысль, что вовсе не разбойникинапали на датский корабль - что это была своевременная помощь Фортинбраса, с просьбой о которой Гамлетом и был спешно отправлен гонец, пока все во дворце были заняты поиском мертвого тела.

Так кто же был этим посланником принца? Совсем скоро я отвечу на этот вопрос.

Итак, Горацио идет с моряками к покоям короля. А в это время король рассказывает Лаэрту, что Гамлет грозил смертью самому Клавдию, но что никакие серьезные меры он был не в силах принять, так как этого не позволила бы королева, поскольку мать "живет его лишь взором", а сам Клавдий "так связан с нею жизнью и душой", что не может причинить королеве душевных страданий. И что еще одной, очень веской, причиной отсутствия должного наказания и тайных похорон Полония явилась народная любовь к Гамлету, что грозило вылиться в народные волнения.