Наталья Воронцова-Юрьева - Отелло. Уклонение луны. Версия Шекспира

Ну вот смотрите, первая странность: Отелло очнулся на полу - согласитесь, непонятное положение. Однако Отелло... словно не замечает этого! Он этому нисколько не удивляется! Он даже не спрашивает у Яго, дескать, что со мной случилось, почему я оказался на полу.

О чем это говорит? А это говорит о следующем: 1) Отелло не знает о приступе, 2) он не помнит, как упал на пол, 3) его сознание по-прежнему находится в сумеречном состоянии, его мозг не в силах адекватно оценивать происходящее с ним!

Что как раз и является очередным и неоспоримым доказательством эпилептического припадка, а вовсе не обморока.

А вот и вторая странность - вопрос Отелло: "Он признался в этом?" Вопрос, на который Яго ничего не ответил. Возможно, он даже растерялся, услышав его. И согласитесь, этот вопрос и впрямь звучит уж слишком невпопад, как-то вперебивку и вообще выглядит странно - "Он признался в этом?"

Да когда же Кассио мог бы признаться?! Когда и кому?! Ведь Отелло и Яго все это время находились здесь, в комнате, и Яго то рассказывал ему про платок и бороду Кассио, то передавал какие-то бездоказательные сплетни - якобы Кассио сам рассказывал ему о том, что лежал с Дездемоной - "с ней, на ней, как вам угодно".

Так что же может значить этот странный вопрос? Только одно, и я об этом уже говорила: что в момент галлюцинации, когда ему привиделся Кассио, Отелло в полной уверенности реальности происходящего успел крикнуть ему "признавайся" и слабеющим разумом услышать уже исчезающее в никуда "признание" Кассио. А потом все померкло перед глазами Отелло, галлюцинация прервалась, и он упал в бессознательном состоянии.

Галлюцинация, повторяю, была для Отелло полной реальностью - и теперь он думает, что и Яго присутствовал при этом выкрике "признавайся", что и Яго тоже слышал "признание" Кассио. И теперь он хочет, чтобы Яго подтвердил то, что "слышал" Отелло.

Но Яго не мог этого слышать.

Он с некоторой оторопью выслушивает этот вопрос мавра - "Он признался в этом?", не зная, как на него реагировать, после чего принимается пространно рассуждать об изменах и рогах, о ярме брака, о проклятии ада и сверхиздевательстве сатаны - "целовать распутницу на ложе, которое уверенно считаешь неприступным, и считать распутницу непорочной".

Но это еще не все, диалог не закончен, и нас ждет еще одна не менее интересная деталь. Хотите попробовать отыскать ее самостоятельно? Ей-богу, она лежит на виду, просто внимательно прочтите цитату, которую я привожу ниже.

Итак, после всех этих пространных рассуждений про измену Яго предлагает Отелло подслушать, как Кассио будет рассказывать якобы о своей любовной связи с Дездемоной:

"На минуту встаньте в сторонку. Превратитесь весь в терпеливый слух. Когда вас здесь обуревала скорбь, - страсть, недостойная такого человека, - сюда пришел Кассио. Я удалил его отсюда, придумал благовидное объяснение вашему исступлению и попросил Кассио поскорее вернуться поговорить здесь со мною, что он и обещал. Вы только спрячьтесь и наблюдайте за усмешками, издевательскими улыбками и явным презрением, которые выразятся в каждой черте его лица. Ибо я заставлю его снова пересказать рассказ о том, где, как, как часто, с каких пор и когда он совокуплялся с вашей женой и когда он снова собирается совокупиться с ней".

Ну что, увидели?

Да вот же, на самом виду! Вы только вслушайтесь в то, что говорит Яго. Больше того, вы только посмотрите, как гениальный Шекспир, стараясь привлечь наше внимание, заставляет его дважды повторить эту третью странность:

"Когда вас здесь обуревала скорбь, - страсть, недостойная такого человека, - сюда пришел Кассио. Я удалил его отсюда, придумал благовидное объяснение вашему исступлению..."

А теперь задайте себе вопрос: откуда, прости господи, взялась здесь скорбь? С чего вдруг объявилось здесь исступление? Да ведь никакой скорби, никакому исступлению Отелло, лежа на полу, не предавался и предаваться не мог! Он тихо и неподвижно лежал без сознания лицом вниз. Тихо и неподвижно. Именно эту картину и увидел Кассио, когда вошел!

Стало быть, Яго врет.

А вот ничего не помнящий после припадка Отелло и впрямь думает, что он катался по полу в исступлении и скорби - ведь так сказал Яго.

Но зачем Яго врет? А затем, что он прекрасно разбирался в эпилептических припадках - он успел вдосталь их навидаться за свою военную жизнь. И он прекрасно знает, что Отелло не должен помнить о том, что с ним был приступ.