В зарослях орешника,
Там, где ветер спит,
На ладони грешника
Бабочка сидит.
Крылышки расправила,
Всё ей в мире так.
Что меня заставило
Резко сжать кулак?
И душа поэта ищет путь к свету («Я весной пишу об осени…»): «Чтобы с радостью исконною//Жить, а не существовать,//Обнести что ль дом иконою?//Да поможет Божья Мать».
Я не обман и не подделка.
Да, пусть не знамя я,
Пусть древко.
Но можно каждому понять:
Без древка знамя не поднять.
Николай Александрович – глубоко верующий человек. О православии он говорит, что до революции Россия была безграмотна, но она была образована. То есть каждый человек вплоть до безграмотного крестьянина, имел образ. Образ Божий. То есть – образование – это не сумма знаний. Это стержень.
Поэт не сдерживает недоумения, и сердечная боль выливается в строчки:
«Сотворил Господь мир Словом,//Под Его и жить покровом.//Но разрушили мы сами//Мир пустыми словесами».
В одном из интервью на вопрос о душе Николай Александрович поведал о том, что учёные каким-то образом высчитали: средняя человеческая жизнь – 70 лет – в сравнении с вечностью длится всего лишь 0,2 секунды. И автор считает, что наша задача – хотя бы задуматься, зачем мы здесь. У верующих людей есть одно дело – спасение души. Спасая свою душу, ты спасаешь и окружающих тебя. Это не дословное цитирование из Библии. На твоём примере люди видят, как надо жить. Поэт находит утешения в церкви, в молитве («На воскресной службе»):
Дыханье чьё-то на плече,
Сегодня полон храм.
И воск стекает по свече,
Как слёзы по щекам.
С икон Спасителя глаза
Глядят в меня, как наяву.
В неделе эти два часа
Я, может, только и живу.
Быть поэтом, признаётся Николай Зиновьев, – это очень тяжёлый труд. Когда пишешь, и видишь, и чувствуешь, и снятся тебе стихи со всеми подробностями, даже паранормальными, – это очень тяжело. Поэт за словом лезет в душу, но ни в чью-то, а в свою:
Стихи должны быть с тайным смыслом,
Чтоб строчка каждая в них жгла.
И чтобы баба с коромыслом
К колодцу с песней тихо шла.
И чтоб в них не было печали,
И чтоб печалили до слёз,
И чтоб стояли за плечами
И смерть сама, и сам Христос,
Чтоб в них и плакалось, и пелось,
И чтоб шумела в них листва,
И чтоб была в них неумелость —
Та, что превыше мастерства.
Каждое произведение поэта озарено Божьим светом. В строчках автора случайного нет ничего – в них вера в русский народ («Ген Победы»):
«И всё ж, несмотря на все беды//И множество грустного,//Таится в крови ген Победы//У каждого русского…» – Николай Зиновьев верит, что таившийся в нас ген Победы опять загорится в сердцах. Поэта не покидает вера в русский народ.
Ты меня безрассудным не числи
И безумие мне не пророчь,
Если поиск спасительной мысли
Занимает и день мой, и ночь.
…Ночь глядит сквозь квадратики стёкол.
Полетав со звезды на звезду,
Мысль, как на руку ловчего сокол,
Возвращается снова к Христу.
Вера в Бога даёт свободу. Свобода духа. Свобода духа нужна человеку. Внутренняя свобода. Дисциплинирующая свобода. Поэт верит в то, что его взгляд всё же встретит ответный свет любви живой:
Пишу стихи свои я, чтоб
Стал русофилом русофоб.
Я знаю, это очень сложно,
Но если в принципе возможно,
Готов писать я день и ночь
С тем, чтоб стране своей помочь.
Готов собою пренебречь,
Чтоб только Родину сберечь.
Об этом, собственно, и речь.
Строчки стихотворения «Обращение к Богу» меняют обычное понимание. Отчего у автора возникает чувство радости в себе:
Мир занят блудом и собой
И на Тебя взирает косо.
Но Ты, пожалуйста, не бойся.
Не бойся, я всегда с Тобой.
Сказал я это в тишине,
И мысль по свету полетела:
«Господь нуждается во мне,
Не только я в Нём».
Вот в чём дело!
Вот отчего душа запела.
Жизнь подарена человеку – и радость от этого, и бесконечная боль («Православие »): «На планете меж людьми//Богом данной нет любви,//Всю безбожием скосили,//Нет её под облаками…//Разве только что в России,//Да и то лишь островками…» И пусть Богом данная любовь – лишь островками. Надежда на воскресение в России – есть. Будущее России станет таким, каким сможем сделать его мы сами. И поэт оставляет «Завет сыну»:
Пусть твой путь пройдёт по рытвинам,
Это, сын мой, ничего.
Бойся только одного:
Трещин на щите молитвенном.
В жизни страшные есть вещи —
Сам поймёшь с теченьем лет.
Но страшнее и зловещей
Этих трещин в жизни нет.
Читать дальше