Владимир Буров - Пятое Евангелие. Явление пятистам

По «Радио Свобода» идет передача Александра Гениса.

А замечание о Хичкоке поистине замечательно. Говорят, что Альфред Хичкок, конечно, не реалист, у него в этом смысле не сходятся концы с концами. Приводятся три великолепных примера. Первый: человек раздавил рукой стакан, а потом в этой прямо сцене играет на пианино, а руки у него даже не забинтованы. А ведь осколки стакана должны бы были поранить руки. Второй пример: секретный агент рассказывает портье свои планы. Был еще и третий пример, но пока хватит и этих двух.

С одной стороны, это замечательно, что кто-то считает Хичкока реалистом – а это именно так, ибо отрицание здесь реальности означает, что рассматривается реальность – а с другой стороны слишком подозрителен акцент на отрицании. Человек рассказал нам какова же она реальность, а в передаче говорят, что да, хорошо Альфред Хичкок умел делать сцены, а вот в реальности, в жизни совершенно не разбирается. С одной стороны, хорошо замечены противоречия, а с другой – через чур безапелляционно говорится, что режиссер не прав. Приводится мнение Грэма Грина:

– Зачем Альфред Хичкок сам пишет сценарии? Он же совершенно не знает жизни.

Ну ладно, хоть и есть какая-то тайна в этом противоречии.

Теперь даем, так сказать, распечатку этих двух сцен. Доказываем, что Альфред Хичкок знал, что такое жизнь, и именно это рассказал своими фильмами. Вот он рассказ о том, какова реальность.

Рассматриваем сцену со стаканом. Здесь противоречие, как сказано, в отсутствии времени между раздавленным рукой стаканом и игрой на пианино. Всё происходит в одной сцене. Дело в том, что мы просто не замечаем, что время на заживление рук было. Дело в том, что фильм – это не реальность, а рассказ о ней – Пересказ. А как очень часто подчеркивает Пушкин, пересказать, переписать что-то точно невозможно. Приведу пример сначала прямо из этого ЭССЕ. Вот этот рассказ о Хичкоке должен был идти сразу за рассказом о Хемингуэе. Он и писался как вставка. Получается в контексте этого ЭССЕ, что оба эти рассказа объединены одной идеей, стоят рядом, поэтому кажется, что оба рассказа – и о столетии Хемингуэя, и о столетии Хичкока – звучали в одной передаче, то есть это как бы одна сцена.

А ведь на самом деле, передача о Хичкоке была через неделю или через две после передачи о Хемингуэе. Сначала я не успел сделать эту вставку, а сейчас решил эти «Три великолепные ошибки Хичкока» выделить, как отдельный рассказ. Если вставку все-таки сделать, то многие будут думать, что об этих двух столетиях рассказывалось в одной передаче.

А за этими двумя рассказами идет рассказ о фильме «Спасая рядового Райана». Этот переход – если бы я о нем сейчас не предупредил – кажется не логичным, то есть вроде бы надо делать интервал. Но, как только возникает такая мысль, сразу вспоминается, что сами рассказы о Хемингуэе и Хичкоке являются частью более общей идеи, в которую уже совершенно логично вписывается рассказ о фильме «Спасая рядового Райана». Если не было интервала, означающего, что теперь речь пойдет о другом, между рассказом о «Воображаемом разговоре» Пушкина и рассказом о Хемингуэе, то тем более он не нужен здесь, между рассказом о Хемингуэе и рассказом о Райане.

Казалось бы, столько времени рассказывалось о «Воображаемом разговоре» Пушкина, что надо бы рассказ о Хемингуэе отделить, это другой рассказ. И это было бы неправильно, потому что есть, невидимое на первый взгляд, объединение этих рассказов.

Продолжим пояснение теперь опять на самих сценах Альфреда Хичкока. Заранее надо сказать о том, что существует мысль и о видимом отсутствии противоречий в сценах. Например, почему обязательно руки должны быть порезаны? Есть же на свете люди, ходящие по стеклу и, им ничего не делается. А про рассказ секретного агента можно сказать следующее.

Есть такой русский фильм: «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-бич опять идут дожди». И еще фильм «Паспорт». В обоих фильмах «заграницей» всем известно, что к ним прибыл иностранный шпион. В фильме «Паспорт» – это ошибка, но это именно подчеркивает, что о секретных агентах все всё знают. Можешь кем угодно быть, хоть портье, но если ты секретный агент, можешь не беспокоиться, уж об этом-то будут знать все. Оно так и есть на самом деле, как мы узнаём сейчас, да и раньше знали: все агенты являются по меньше мере двойными агентами. А то и тройными. Это реальность. Но в большинстве случаев человеческий разум не способен её принять как реальность и выдает результат только как фантасмагорию, то есть это есть, но невозможно принять это за норму. Хичкок смог показать, что это именно норма. Смог показать реальность, рассказать нам какова жизнь.