Присцилла Мейер - Найдите, что спрятал матрос - Бледный огонь Владимира Набокова

Cм. особенно: Field, Andrew. Nabokov: His Life in Art. Boston: Little, Brown, 1967. P. 292–310. Д. Бартон Джонсон рассматривает эти главы главным образом в связи с романом «Под знаком незаконнорожденных» ( Johnson, D. Barton. «Solus Rex» and the «Ultima Thule» Theme // Johnson, D. Barton. Worlds in Regression. P. 206–219). Джон Коппер в докладе «Против перевода», прочитанном на ежегодной конференции Американской ассоциации преподавателей славянских и восточноевропейских языков в декабре 1986 г., анализировал перевод из жизни в смерть в двух рассказах Набокова.

Набоков В. Ultima Thule // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 5. С. 124. — Далее рассказ цитируется по этому изданию с указанием страниц в тексте.

Д. Бартон Джонсон отмечает параллель Синеусов / Шейд (Worlds in Regression. P. 216–217), но не указывает на противоположность их ситуаций.

Эту загадку и «связанную с ней подтему сознания» Д. Бартон Джонсон именует «темой „Ultima Thule“» в творчестве Набокова.

Сама распространенность отчества Фальтера, его обыкновенность для русского слуха, служит средством камуфляжа (ср. с В. Боткиным, у которого такая обыкновенная фамилия, что даже русисты, которые должны бы были слышать о нем в ограниченном курсе университетской программы, не замечают связи alter ego Кинбота с русским литератором XIX века).

Перечень бабочек — вестниц иной жизни см. в кн.: Rowe W. W. Nabokov's Spectral Dimension. Ann Arbor: Ardis, 1981. P. 113.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу рассказов «Ultima Thule» и «Solus Rex» // В. В. Набоков: Pro et contra С. 103–104. — Пер. Г. Левинтона.

Мы называем его русским потому, что Кинбот — это переодетый профессор Боткин с русского отделения (см. гл. 6 наст. книги).

В этом отношении роман Набокова также перекликается с мировоззренческими представлениями русских символистов. Например, в романе «Петербург» (1916, 1922) Андрей Белый показывает, как нагнетание мифологических, исторических и литературных смыслов способствует историческому взрыву 1905 года. В этом же романе присутствует мотив сложных психологических отношений между отцом и сыном.

Набоков В. Solus Rex // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т. 5. С. 86. — Далее рассказ цитируется по этому изданию с указанием страниц в тексте.

В языках Фулы и Зембли есть одно общее слово — сосед (фульское sassed и земблянское sosed). Очевидно, что Зембля состоит в неких политических отношениях со своим соседом — Фулой, поскольку именно оттуда во время земблянских революционных беспорядков прибывают рекруты (114, примеч. к строке 130).

На этой метафоре Набоков построил целую пьесу, озаглавленную «Событие» (1938); в ней лесной царь также выступает в качестве одного из агентов смерти.

Набоков В. Предисловие к английскому переводу рассказов «Ultima Thule» и «Solus Rex». С. 104.

Эндрю Филд отмечает связь между прибытием Кинбота на парашюте и прыжком с самолета как наиболее предпочтительным для него способом самоубийства (см.: Field A. Op. cit. P. 301–302). Он говорит, что «Кинбот уже пребывает с той стороны ложной лазури оконного стекла. Его зеркало смерти находится в его прошлом, в Зембле, земле подобий» (Ibid. P. 303).

Шекспир У. Из «Гамлета» // Набоков В. Стихотворения. С. 371. — Пер. B. Набокова.

См. гл. 6 наст. книги.

Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1964. Т. 1. C. 468. — Курсив мой. — П. М.

Этот мотив связан с топотком пушкинских ножек из «Евгения Онегина». См. Антитезис.

Отмечено в кн.: Lokrantz, Jessie Thomas. Op. cit. P. 68.

См.: Johnson, D. Barton. The Alphabetic Rainbow of «Speak, Memory» // Johnson, D. Barton. Worlds in Regression. P. 10–27. В указателе к «Память, говори» (в русском варианте автобиографии указателя нет) беседка также связывается с цветным стеклом. Этому идеальному образу из воспоминаний Набокова противопоставлен его профанный двойник в «Лолите», где «на повороте лестницы было створчатое, никогда не отворяемое, паутиной заросшее оконце, в переплете которого один квадратик был из рубинового стекла, и эта кровоточащая рана среди других бесцветных клеток, а также ее несимметричное расположение… всегда меня глухо тревожили» (236). Это и понятно: драгоценный камень, символизирующий вечную любовь и нежность, в случае Гумберта становится символом его жестокости. В «Solus Rex» позади трона короля Фулы и в онхавском дворце, описанном в «Бледном огне», также имеются витражные окна: «Окно это некогда было великолепной сказочной перспективой из цветного стекла с жар-птицей и ослепленным охотником, но недавно чей-то футбол разбил вдребезги баснословную лесную сцену, и теперь его новое простое стекло было забрано снаружи решеткой» (115, примеч. к строке 130). Земблянскую фантазию разрушают повседневность и знаки заточения Кинбота в ней.