Ю Кротов: Фантастика, 1961 год

Эти ограничения, свойственные жанру научной фантастики, не мешают его разнообразию. Возьмите символическую «Встречу в пустыне» И. Росоховатского и серию почти буффонадных приключений в «Шагах в неизвестное» С. Гансовского или «Экипаже Меконга» А. Войскунского и И. Лукодьянова. Они не похожи и по-своему цельны.

Богатый, добротный и по возможности новый сюжет в фантастике имеет огромное значение, неизмеримо большее, чем в обычной реалистической литературе. При всей литературной добротности «Шагов в неизвестное» С. Гансовского их явная сюжетная зависимость от «Новейшего ускорителя» Г. Уэллса вызывает досаду. Если обнаруживаются чудом уцелевшие птеродактили или другие чудовища, описанные по данным палеонтологии (К. Станюкович «По странному следу», А. Малахов «Миражи Тургая»); если космонавт встречает усатых внуков в полном соответствии с парадоксом времени Эйнштейна (М. Немченко, Л. Немченко «Встреча»), — это, как правило, нас не удовлетворяет, потому что уже было, было многократно, ничего нового не сообщает. Может быть, на новое произведение, как это делается в технике, полезно было бы составлять патентную формулу: чем оно отличается от прототипа и с какой целью. Если только именами героев и порядком слов во фразах — это очень скверно.

Бывает и наоборот. Изобретение новых и сложных сюжетных ходов так увлекает автора, что он забывает о полноправной художественной ткани, которая дает жизнь сюжетному скелету. Это мешает полноценному воплощению замыслов И. Забелина («Тени оазиса» и др.). Это повредило повести А. Полещука «Ошибка инженера Алексеева».

Поучительна в этом смысле повесть Б. Худенко «Здравствуй, сапиенс!», которая распалась на две части. В первой автор расфантазировался на тему о пришельцах из космоса до того, что утерял всякую связь с реальными масштабами. Потом, спохватившись, он отправил одного из пришельцев с советским космонавтом в стан врагов, и пришелец, а с ним и фантастика потерялись, осталась обычная приключенческая история.

Незачем изощряться в том, кто хлестче навыдумывает. Фантастика и научно-технический аппарат — всегда средство, а не цель. Но фантастика — это такое средство, которое при умелом использовании в руках настоящего художника может творить чудеса, может помочь осуществлению самых больших и сложных целей искусства.

В этом году в журнале «Юность» был напечатан обзор фантастики «Вымысел без мысли», принадлежащий перу В. Шитовой. К сожалению, этот обзор не дал сколько-нибудь ясного представления об успехах и недостатках жанра. Из него можно понять только, что молодой критик не любит фантастику, кокетничает своим равнодушием и, что самое печальное, не видит того, что наша советская жизнеутверждающая, полная оптимизма фантастика всем своим существом противоречит буржуазной фантастике, отмеченной печатью неверия в будущее, презрением к человеку и его идеалам.

Появление статьи В. Шитовой — не только скорбный факт из личной биографии критика, это грубая ошибка молодежного журнала, который, не разобравшись в вопросе, слепым наскоком попытался разделаться с растущим отрядом молодых фантастов. Нет, пожалуй, это только одна сторона ошибки. Другая, и не менее серьезная, в том, что, огульно охаяв всех и вся, критик отпугивает от научной фантастики любознательную молодежь, людей, видящих в ней и волнующие технические идеи, и романтику научного творчества, и величие подвига. Поэтому не случаен интерес к «бредовым» рассказам, не случаен большой резонанс, вызванный гипотезой писателя А. Казанцева о пришельцах из космоса (гипотеза, с точки зрения В. Шитовой, более чем неразумная), когда многие экспедиции добровольно отправились на Подкаменную Тунгуску с целью раскрыть тайну Тунгусского метеорита.

Нет, у нашей фантастики не «будни без праздников», как пытается показать критик, прибегая к ироническому пересказу сюжета (этим приемом можно при желании «побить» и Шекспира). В ней есть не только падения, но и взлеты, а главное — открытая ясная дорога. Невозможно вытравить у человека, особенно у молодого, тягу к необычному, к острым положениям и ярким образам. В ряду со всеми жанрами литературы всегда будет идти рука об руку и научно-фантастическая литература, литература мечты, острых решений, огромных масштабов, условно-плакатного обобщения. Порукой тому — весь путь исторического развития литературы. Ведь в прошлом фантастики не только просветитель Жюль Верн и философски аллегорический Уэллс, но и бессмертный Гомер, великий гуманист Данте, язвительный Свифт, изощренный Гофман и трагический Эдгар По. Многие их фантастические приемы умерли, но их смелая, новаторская и очень емкая манера изображения живет в творчестве наших современников.