Иоганн Гете - Коллекционер и его близкие

Порядок и полнота были теми двумя качествами, которые я хотел сообщить моей маленькой коллекции; я читал историю искусства, я раскладывал листы соответственно школам, мастерам и годам, я составлял каталоги и в похвалу себе должен заметить, что мне не случалось узнать имя какого-нибудь мастера, жизнь какого-нибудь выдающегося человека без того, чтобы не попытаться раздобыть его работы и не только на словах твердить о его заслугах, но и видеть их перед собой во всей их наглядности.

В таком положении находилась моя коллекция, мои знания и их направление, когда пришло время поступать в университет. Любовь к моей науке, а именно — к медицине, отдаление от всех произведений искусства, новые предметы, новая жизнь оттеснили эту страсть в глубину моего сердца, и я старался только ознакомиться с лучшими изображениями объектов анатомических, физиологических и естественноисторических наук.

Еще до окончания университета произошло событие, имевшее решающее значение для всей моей жизни: я посетил Дрезден. С каким восторгом, более того, в каком опьянении проходил я по святилищу галереи! Как много чаяний здесь стало зримыми! Как много пробелов в моих исторических познаниях здесь восполнилось и как расширился мой взгляд, обнимая великолепное, многоступенное здание искусства! Самодовольное воспоминание о фамильной коллекции, которая однажды станет моею, вызвало во мне приятнейшее чувство; не имея дарования для того, чтобы стать художником, я впал бы в отчаяние, если бы мне, еще до моего рождения, не было предопределено стать любителем-коллекционером.

Какое влияние оказали на меня другие художественные собрания, что я делал, чтобы мои знания не останавливались на мертвой точке, и как эта страсть уживалась со всеми другими моими занятиями, сопровождая меня как некий ангел-хранитель, я не стану Вам рассказывать. Достаточно будет, если я замечу, что все мои остальные способности я направил на свою науку, что практика поглощала почти все мое время, но что эта совершенно противоположная деятельность, по-видимому, только усиливала во мне любовь к искусству и страсть к коллекционерству.

Все остальное Вы, зная меня и мою коллекцию, легко доскажете сами.

Когда умер мой отец и эта сокровищница перешла в мое распоряжение, я был уже достаточно подготовлен, чтобы восполнить обнаруженные мною пробелы, не только из страсти к коллекционерству, но, в известной мере, и из убеждения, присущего мне как знатоку, что они, бесспорно, должны быть восполнены. И ныне я думаю, что иду по правильному пути, ибо мнение многих сведущих людей, с которыми я познакомился, совпадает с моим. Я никогда не был в Италии и все же постоянно стремился по мере возможности направлять свой вкус ко всеобщему. Насколько мне это удалось, судите сами. Не стану отрицать, что кое от чего я мог бы и даже должен был бы очистить свои вкусы. Но приятно ли жить с такими вполне очищенными вкусами?

Впрочем, довольно обо мне на сей раз и навсегда. Пусть уж мой эгоизм находит себе удовлетворение в пределах моей коллекции! Давать и принимать — таков и впредь будет тот лозунг, который никто, имея Вас в виду, не провозгласит с большим чувством, с большим доверием и приязнью, чем тот, который под сим подписывается

Вы, милостивые государи, еще раз дали убедительнейшее доказательство Вашей дружеской памяти обо мне как присылкой первых номеров «Пропилеев», так и тем, что столь многое дополнительно сообщили мне в рукописи, которая благодаря своему солидному объему сделала для меня Ваши взгляды более ясными и живее воздействующими. Спасибо Вам за любезный и дружественный ответ на призыв в конце моего предыдущего письма, а также за благосклонный прием, которым Вы почтили краткую историю моей коллекции.

Ваши напечатанные, равно как и рукописные, листы снова возвратили мне и моим близким те дивные часы, которые Вы нам доставили, когда, невзирая на неблагоприятное время года, проделали немалый кружной путь, чтобы ознакомиться с частной коллекцией, некоторые разделы которой Вас, по-видимому, удовлетворили, и без промедления осчастливить ее владельца своей искренней дружбой. Основные положения, которые Вы тогда высказывали, идеи, которыми Вы по преимуществу занимались, снова встретились мне на этих страницах; Вы нисколько не свернули со своего пути, но Вы продвинулись по нему вперед и потому, смею надеяться, не без интереса прислушаетесь к тому, что происходило и происходит в моем кругу. Ваша рукопись меня ободряет, Ваше письмо поощряет к общительности. История моей коллекции уже находится в Ваших руках; это преисполняет меня надеждой, и потому мне хочется Вам доверить кое-какие свои мечты и признания.