Наталья Иванова: Русский крест: Литература и читатель в начале нового века

О вкусах, конечно, спорят. И они могут за два месяца измениться, свободное дело. Не нравилось – а потом понравилось. Не любил – а потом полюбил. Или наоборот. К тому же критики, если очень много и часто выступают, рискуют чуточку подзабыть, что они утверждали раньше. То, что пишет Немзер, – не спор, а констатация. «Чисто номенклатурная возня, где проблема решается не столько выбором, сколько назначением». Это уже другой критик, А. Агеев («Газета», 14.05.05). Какая номенклатура возилась и кого – назначила? Ну если сами литераторы считают, что результат премии подтасован в интересах какой-то «номенклатуры», то зачем читателю все эти грязные танцы? Агеев через пару дней попросил у меня прощения за эту заметку, но ведь дело не только в нем – так сама критика работает против современной литературы.

40

В «Звезде», например, рубрику «Печатный двор» дельно ведет С. Гедройц; у него, как правило, три рецензии (и четыре полосы). А всего «эссеистика и критика» плюс «Печатный двор» – это 24 полосы, т. е. ровно одна десятая от общего объема. В «Дружбе народов» – одна литературно-критическая статья, пять рецензий в «Книжном развале» – 26 полос, т. е. между одной восьмой и одной девятой. Для сравнения: в «Континенте» рубрики «Прочтение» и «Литература и время» к собственно критике отношения не имеют, это скорее литературоведение и эссеистика; критикой под маской аннотаций на самом деле является очень полезная «Библиографическая служба „Континента“» – полос 35–40 из общего объема 462, т. е. примерно одна двенадцатая.

41

«Успех этого чтива у „ботвы“ есть, ибо быть дураком сейчас не стыдно, а легко и приятно, это вообще стиль эпохи Путина, мейнстрим. Скучно эту тему развивать ввиду ее очевидности. Раньше правду говорить было легко и приятно, а теперь быть дураком и лгать легко и приятно» (М. Золотоносов).

42

Вот вам пример весьма востребованного ежемесячного сравнительно толстого литературно-критического журнала, само существование которого противоречит полностью умозаключениям отечественных литераторов и организаторов о «смерти» толстожурнальной критики. («Мне по-прежнему кажется, что первая половина толстых журналов интереснее второй. Оперативный отклик на вышедшую книгу я прочту в газете и в Интернете. Глубокое размышление о том, как устроена система культуры, я получу из академических штудий <���…> Зачем мне нужна запоздалая, длинная рецензия на книгу, которую я прочел сравнительно давно и контекст вокруг которой уже создан?» (А. Архангельский). А вот интеллектуалам-французам зачем-то нужна… И потом: почему же «запоздалая»? Разве потребление книги – это такой же торопливый процесс, как поглощение гамбургера? Мне-то, напротив, кажется, что у нас есть необходимость в создании журнала, отданного актуальной критике целиком. После гибели «Литературного обозрения» эту нишу не занял никто.

43

И это в пору, когда у отечественных критиков остались в ходу лишь два эпитета – «великий» и «замечательный»; и критик совершает свой мучительный выбор между ними.

44

У наших художников слова, как и у других, например у художников-кинематографистов, распространена защитно-агрессивная установка на «критическую критику» в принципе. Эдвард Радзинский в кулуарах того же Салона с обидой жаловался мне на отсутствие реакции на его книги в отечестве – в то время как в США на выход книги появляются немедленные отклики. А вот еще о критике: Егор Кончаловский, поставивший полтора фильма, но уже во всем и вся участвующий, выступает по радио «Культура» в часовом интервью: «Завтра в эту критику завернут селедку с огурцами…».

45

Александр Агеев отмечал в принципе как задачу поддерживать «желание человека читать». Это, на его взгляд, «ценность куда более важная, чем все вместе взятые „гамбургские счеты“ сомнительной корпорации критиков».

46

«Критика по возможности должна совмещать пиар (литературы. – Н. И. ) с „правдой-маткой“, во всяком случае, рисовать образ литературы как сложно устроенной и потому обязанной вызывать уважение системы. <���…> что же касается критики в целом, то она, на мой взгляд, не столько „гримирует“ современную русскую литературу, сколько ее „опускает“. И это не есть хорошо» (А. Агеев). В другой плоскости, но близкое по осознанию задачи высказывание: «…Воздействовать на окружающее пространство способен лишь процесс в целом…» (А. Архангельский). Объединим критиков: система в процессе, вот что такое литература во время реального действия (работы) критики.