Борис Ляпунов - Александр Беляев

«Но тогда чем же отличается подлинная научная фантастика от беспочвенного фантазирования, оторванного от научных знаний? Тем, что в голом фантазировании ничего и нет, кроме пустой игры воображения, в научной же фантастике «допущения» и научные «ошибки» лишь порог, который необходимо переступить, чтобы войти в область вполне доброкачественного познавательного материала, основанного на строгих научных данных». Здесь Беляев имеет в виду сделанные Жюлем Верном допущения, благодаря которым его герои летят в пушечном снаряде к Луне, благополучно путешествуют в недрах Земли и пучинах океана. Он отстаивал право на фантастический допуск, приводя в качестве примера и уэллсовского человека-невидимку.

Беляев решил для себя вопрос, который сегодня снова и с необычайной остротой возник перед советской фантастикой. Это вопрос о праве на далекую мечту, о том, насколько может фантаст не признавать «запреты» современной науки.

Писатель никогда не порывал связи с научной основой, не придумывал ради чистого вымысла. Но вместе с тем он не был и рабом научных догм. Секрет обаяния беляевской фантастики, ее жизненность заключается в той смелости, с которой он отбрасывал «абсолютные» истины и отстаивал право фантаста и человека на дерзкую мечту. И, может быть, именно поэтому он с такой силой увидел то, что не увидели многие более ученые его современники, не говоря уже о критике?

Право на мечту далекого прицела, доказанное творческими победами Беляева, — самое большое завоевание и самый важный принцип сегодняшней советской фантастики. Смелость мечты — вот что роднит его романы с лучшими книгами современной фантастической литературы.

Высказывания Беляева о фантастике и примеры из его творческой практики ценны потому, что в довоенной научной фантастике нередко встречались отмечавшиеся им недостатки.

На страницах научно-фантастических романов, повестей и рассказов мелькали безликие академики и другие ученые-статисты, поименованные, но не наделенные никакими живыми человеческими чертами. Скудость фантазии, часто повторяющиеся шаблонные ситуации, отсутствие правдоподобия в описании обстановки — все это, к сожалению, снижало уровень произведений фантастов того времени.

Владея мастерством увлекательного сюжета и подачи познавательного материала, Беляев наглядно показал, как можно научно-фантастический роман сделать приключенческим, а приключенческое произведение обогатить научным материалом. Правильные идеологические позиции помогли ему создать вещи острой социальной направленности, звучание которых актуально до сих пор. Читая его книги, мы видим, как в царстве капитала даже самые ценные научные открытия обращаются во вред людям. Столкновения, описанные романистом, завершаются обычно победой разума, гуманизма. Тех, кто пытается идти наперекор прогрессу, ждет неминуемая гибель.

Типичное в его произведениях — судьба крупного открытия в мире наживы и господства низких страстей. Их обличает Беляев-художник. И все это, вместе взятое, придает шаблонной форме романа приключений совершенно иное качество: он становится научно-фантастическим и социальным.

В произведениях Беляева мы встретим целую галерею героев-ученых. Среди них и те, кто служит «золотому тельцу» и ради личных эгоистических целей идет на преступление; и ученые-идеалисты, пытающиеся стоять вне политики и потому терпящие крах; ученые фашистского толка, стремящиеся превратить науку в орудие господства над миром.

Говоря о советской научной фантастике, Беляев подчеркивал, что она «неизбежно сливается с фантастикой социальной». «Следует еще сказать, — продолжал он, — что цели, стоящие перед советской научной фантастикой, делают из нее как бы совершенно новый жанр, при создании которого литературное наследство классиков лишь в очень малой степени помогает автору».

«Интересует меня и человек будущего, жизнь, быт коммунистического общества. Первая попытка дать более или менее развернутую картину жизни нашего будущего — роман «Лаборатория Дубльвэ»… В этом романе я еще не решаюсь дать характеристики людей будущего, — для этого у меня недостаточно материала. Главное внимание обращено на описание городов будущего, коммунальных учреждений, квартир, транспорта и т. п. При обилии описаний сюжет не может быть острым, захватывающим, иначе читатель начнет пропускать описания. Именно поэтому роман получился не очень занимательным по сюжету».