Р. В. Иванов-Разумник - Роза и Крест

Истоки поэзии А. Блока — в «декадентстве» девяностых годов. Об отграниченности, о заколдованном круге — его поэзия говорит сама за себя: но еще нагляднее подчеркивает эту сущность сам поэт в многочисленных своих критических статьях 1907–1909 гг. (в журнале «Золотое Руно»). Я не поклонник этих статей: критика и публицистика — самая слабая сторона литературной деятельности А. Блока; но нельзя не отметить интересные самопризнания поэта в некоторых из этих статей о поэзии.

«…Обладатель всего богатства мира, но — нищий, ничем не прикрытый, не ведающий, где приклонить голову»: это — лирический поэт в понимании А. Блока. Лозунг этого поэта — «так я хочу». «Весь мир поэта лирического лежит в его способе восприятия. Это — заколдованный круг, магический. Лирик — заживо погребенный в богатой могиле…» Изумительные признания! И если мы вместо вообще «лирика» подставим сюда замкнутого и отграниченного от мира и людей «декадента», то поймем, почему в тех же статьях А. Блок говорит о «ноте безумия», вытекающего из «паучьего затишья», поймем, почему говорит он там о «диком вопле души одинокой…» Мы поймем тогда странное признание поэта: «источником доброй половины моих тем служит ненависть к лирике, родной и близкой для меня стихии…» [1] Цитаты из статьи «О лирике» (1907).

Ну, еще бы! Если «лирика» (а я сказал бы — «декадентство») есть лишь богатая могила, то как же не ненавидеть ее поэту, заживо погребенному! Как же не ненавидеть паучье затишье своей замкнутой ограды, если сквозь нее может прорваться только «нота безумия» или «дикий вопль души одинокой»! И ведь это сам А. Блок говорит о себе (в драме «Король на площади») устами Поэта:

Эта стеклянная пустыня — мир души одинокого поэта; и он осужден бродить по ней, «не разбивая стекла», — стекла между этой пустыней и всем миром, стекла между этой пустыней и душой человеческой. Правда, в этой пустыне, за этой оградой — кто помешает поэту «воздвигнуть все миры, которых пожелает закон его игры»? (слова Ф. Сологуба) [2] Измененная цитата из стихотворения Ф. Сологуба «Не я воздвиг ограду…» (1901). . Никто не мешает; и все-таки все бесконечные миры являются только темницей для души одинокой. Так и А. Блок:

Еще в юношеских своих стихотворениях поэт готов был молиться «Неведомому Богу» (1899 г.) [3] Стихотворение «Неведомому Богу» входит в раздел «Ante lucem» «первого тома». Далее цитаты из этого стихотворения. , лишь бы Он извел из пустыни душу поэта; он готов был отдать жизнь тому, кто «бессчастному поэту откроет двери в новый храм, укажет путь из мрака к свету»; он готов был надеяться, что кто-то введет его в новую страну, и — «я вдаль взгляну и вскрикну: Бог! Конец пустыне!» Но освобождение и спасение от заколдованного круга никогда не приходят извне; они могут прийти только из глубин души человека, после тяжелого перелома «трагедии», после внутренней победы над обреченностью одиночества. И не случайно пишет А. Блок с холодом в душе стихи — «Обреченный», «Нет исхода».

Эта Незнакомая — все та же Прекрасная Дама первых стихов А. Блока. В ней надежда его на спасение, надежда — восстать из мертвых; в ней — потайное окно в мир из замкнутой ограды; в ней — попытка разбить стекло в пустыне одиночества; в ней — попытка уйти в «символизм» из очарованного круга декадентства. Было одинокое «я» поэта, и мы слышали «дикий вопль души одинокой»; бродя по стеклянной пустыне, «в смертной тоске» призвал он призрак «Прекрасной Дамы», лишь бы извела она из пустыни душу его. Свое одиночество, свою отграниченность от души человеческой поэт надеялся победить культом Прекрасной Дамы — влюбленностью.