Р. В. Иванов-Разумник - М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

В февральской хронике «Нашей общественной жизни» за 1864 год Салтыков дал картину подмосковной деревни и жизни в ней крестьян и помещиков; при этом сам он сослался на свой очерк «В деревне», напечатанный в «Современнике» летом. 1863 г. (№ 8) и теснейшим образом связанный с настоящим февральским фельетоном. В очерке «В деревне» Салтыков, по его же словам, «старался обратить внимание своих читателей на некоторые подробности мужицкого быта. Картина выходила далеко неудовлетворительная, но то было летом, когда сама природа всетаки представляет условия, облегчающие трудовое существование, зимой же, при отсутствии даже этих скудных даровых условий, жизнь делается еще более трудною и рискованною». Крестьянин и крестьянский труд летом и зимой — главная тема этих двух тесно связанных между собой очерков Салтыкова.

Очерк «В деревне», несомненно описывающий хозяйство Салтыкова в Витеневе летом 1863 года, послужил наброском будущей первой главы «Убежища Монрепо»; отдельные частности очерка дали начало и другим, менее известным, произведениям Салтыкова. Так, например, очерк «В деревне» рисует нам в саркастических тонах конституцию либерального землевладельца; подробно она была развита сатириком через семь лет в недавно открытой статье его «Похвала легкомыслию», напечатанной в «Искре» 1870 года. Но все это частности; основной же темой и очерка «В деревне», и февральского фельетона «Нашей общественной жизни» за 1864 год является крестьянская жизнь и крестьянский летний и зимний труд. С точнейшими вычислениями, вскрывающими и каторжность этого труда, и нищенскую оплату его, подходит Салтыков к этой крестьянской жизни, приходя к выводу, что вынести такую жизнь могут помочь или великое мужество, или же полное и трудно постигаемое равнодушие. «Я с своей стороны думаю, что в настоящем случае исключительно присутствует то великое и никем еще достаточно не оцененное мужество, которое одно может дать человеку и силу, и присутствие духа, необходимые, чтобы удержать его на краю вечно зияющей бездны». Но именно это великое мужество делает то, что тяжелая жизнь русского крестьянина «не вызывает ни чувства бесплодной и всегда оскорбительной жалостливости, ни тем менее идиллических приседаний», примеры которых из современной литературы Салтыков приводит на тех же страницах. В этих явно народнических очерках Салтыкова можно найти превосхищение тем и мыслей, впоследствии красочно развитых Глебом Успенским и особенно ярко выразившихся в его замечательных очерках «Крестьянин и крестьянский труд».

Часть, посвященная не крестьянам, а помещикам в этих двух деревенских очерках Салтыкова 1863–1864 гг., не менее замечательна: в ней впервые и в упор поставлен и разрешен вопрос о неминуемом разложении и гибели помещичьего землевладения в пореформенной России. Салтыков горьким опытом, хозяйствуя в Витеневе, убедился, насколько были неправы разные «утописты вольнонаемного труда, утописты плодопеременных хозяйств»; он увидел, что доходов у помещиков нет, капиталы свои (выкупные свидетельства) они проедают, и что помещичьи имения представляют собою лишь громадные пространства никому ненужной земли, громадные усадьбы с парками, с проточными прудами и со щегольскими дорожками. «Как заглохнут со временем эти старинные усадьбы, в которых так легко и привольно жилось когдато! Как зазеленеют и заплесневеют эти проточные великолепные пруды, как зарастут эти дорожки! Чем это кончится?» И на вопрос этот Салтыков тут же давал ясный ответ: «Отставные откупщики, отставные менялы, отставные предприниматели различных maisons de tolerance весело потирают себе руки и ждут не дождутся, когда ветхая плотина, койкак еще поддерживаемая остатками хвороста, окончательно прорвется, и река неудержимым потоком ринется вперед, унося в своем беспорядочном течении всю зазевавшуюся старину. Но успокойтесь, милые кровопийцы! вы тоже немного наколобродите на свой пай!». Здесь предсказано и ближайшее пришествие буржуазии в семидесятых годах, и даже будущая революция. Этому пришествию буржуазии Салтыков посвятил в семидесятых годах немало замечательных страниц в «Благонамеренных речах» и в «Убежище Монрепо»; выражение «чумазый пришел» стало тогда для Салтыкова определяющим в его понимании дальнейших судеб дворянского землевладения. Как видим, это понимание было высказано им в совершенно ясных словах уже в 1864 году, лишь через три года после осуществления крестьянской реформы.