Владимир Стасов - Скульптурные выставки

И вот теперь нашелся, наконец, скульптор, который не только человек талантливый вообще, но еще человек со вкусом; ему глаза резали эти несносные пьедесталы не меньше, чем нам всем, публике, и он явился с такой счастливой выдумкой, за которую нельзя не сказать ему спасибо. Пьедестал его «Первого шага» весь резной, из дерева разных оттенков; общая форма очень приятная — продолговатый четырехугольник. Тут, среди нескольких квадратов, изображены выпуклые пейзажи, сельские и городские местности, где придется впоследствии этому маленькому ребенку вести свою жизнь, а в промежутках вырезаны группами куклы и игрушки, палитры и скрипки, чернильницы и глобусы — весь тот скарб, потешный, художественный, научный или служебный, который впоследствии будет окружать жизнь этого маленького существа, теперь покуда ребенка, а потом юноши и мужа. В этих барельефах и группах г. Каменский выказал много художественного вкуса и изящества.

Головки «Мальчика» и «Девочки» выполнены одинаково хорошо, но мы предпочитаем последнюю: во-первых, потому, что в ней есть известный тип и удачное выражение наивности, а во-вторых, потому, что та статуя, к которой принадлежала эта головка, не представляла ничего особенного ни в движении, ни в позе и потому смело могла быть представлена отдельно. Про другую головку надо сказать наоборот: там все хорошее и примечательное заключалось именно в общем и в движении всего вместе; тут был представлен не просто мальчик, а мальчик скульптор, мальчик, лепящий птичку; никакого особого выражения и типа тут не было, и поэтому можно считать просто ошибкой желание передать отдельно, в мраморе эту наклоненную, очень мало говорящую головку с рассыпавшимися кудерьками; на шее, правда, повешен преизрядный фигурный крест, а национального или какого бы то ни было типа все-таки ничуть не вышло. Надо ставить перед зрителем либо всю статую «Мальчика скульптора», либо ничего не ставить; одна головка ни на что не нужна; она не дает ровно никакого представления.

Из новых вещей г. Каменского нет ничего особенно замечательного. Статуэтки из обожженной глины: «Юноша, пробующий пистолет накануне дуэли» и «Институтка на вакации» так ничтожны и некрасивы, что их вовсе не следовало выставлять; большая фотография, представляющая любовную группу из сказки «Сандрильона» как верх над камином, принадлежит к тому же разряду. Остается проект памятника Глинке. На обоих выставленных эскизах статуя самого композитора ниже всякой критики: тут перед нами какой-то неуклюжий медвежонок, в пальто, а не гениальный человек, которого требуется передать грядущим векам в которую-нибудь из лучших минут его жизни. Пьедестал под некрасивой статуэткой безвкусен и неархитектурен; барельефы на нем, из опер Глинки, едва набросаны, но даже и в этом виде обещают что-то ординарное. Но что в высшей степени интересно даже и в этом неудачном проекте — это решетка вокруг памятника. Представьте себе группы колоколов, труб, литавр, скрипок и других оркестровых инструментов; они стоят на некотором расстоянии одна от другой и образуют что-то вроде небольших столбов, опор, и между ними, вместо решетки из палочек или каких-нибудь орнаментов, повсюду протянуты во все стороны пять нотных строчек с нотами; ноты эти — великолепная, гениальная тема «Славься, славься, святая Русь», стоящая теперь под всеми портретами Глинки. Что могло быть бесподобнее, как окружить Глинку вокруг его пьедестала нотами одного из колоссальнейших его созданий, нотами великого народного гимна в эпилоге «Жизни за царя». Бог знает, когда и кто сочинит достойный памятник Глинке; но кто бы ни был будущий автор, он должен просить, вместе с комиссией монумента, позволения у г. Каменского употребить в дело его чудесную, оригинальную мысль «музыкальной решетки». Мне кажется, лучше и художественнее этого никто ничего не выдумает и не сгруппирует. Теперь по крайней мере хоть это упрочено за памятником Глинки.

А все-таки мне приходится кончить еще одним порицанием г. Каменскому: как это могло прийти ему в голову обезобразить чудную свою решетку каким-то непостижимым уродством: к одной из сторон ее он прислонил маленькую куклу дамы, одетой в платье и шляпку, в самом деле сшитые из материй. Эта безвкусная выдумка, ни к чему не нужная, превращает проект г. Каменского в ту сцену, где шарманщик выкидывает из-за ширм на растопыренных своих пальцах каких-то дам в шляпе, побитого господина доктора и гнусящего Петрушку, перекидывающего палкой. Подобного безвкусия еще не видано было на художественных выставках.

Читать дальше