Дмитрий Санин - Анатомия Атланта. В постели с Айн Рэнд

- А всё-таки: кто такой Джон Голт?

Следователь равнодушно шерстил уголки подшитых протоколов. Тускло блеснуло дешёвенькое золотое колечко на пальце. Тупице-следователю было скучно, он делал неинтересную работу, и хотел побыстрее уйти домой.

Подследственная гордо выпрямила спину.

- Мой друг. Возлюбленный. Великий учёный. Великий разум. Человек, остановивший двигатель мира. Организатор первой в истории забастовки Разума. Человек, который своим бездействием разрушит ваш мир. Что Вас ещё интересует?

Она говорила низким голосом - с чувством, убеждённо, чётко и быстро, как говорят люди кристально ясного мышления. Она была на порядки умнее и образованнее этого вялого, серого человечка. Её мысли были быстры и точны - а серый следователь, напротив, туп и неповоротлив. Даже работа детектива была ему неинтересна. Нельзя таким людям поручать никакой работы, завалят дело и развалят всё вокруг своим отношением. Их надо наказывать, долго и беспощадно, пока не почувствуют своё ничтожество на своей шкуре.

- Вот как… - скучающе усмехнулся ничтожество-следователь и снова пошерстил протоколами. - Забастовка и бездействие, говорите… Негусто. А вот Ваши подельники - медный олигарх и олигарх-металлург - рассказали более интересные вещи о Джоне Голте. А Вы, я вижу, не хотите меня порадовать интересным. Жаль-жаль.

Тупица. Пошлый тупица. Примитивный, лишённый разума винтик огромной отупляющей машины. Мистик плоти…

- Вы используете весьма пошлый, весьма примитивный приём, - ясным голосом произнесла подследственная. Ей уже нечего было терять, и не хотелось унижаться перед этим ничтожеством. Она смотрела, не отрываясь, на кольцо на пальце следователя. Золотая вещица, единственная искорка настоящей жизни. Как лучик солнца сквозь решётку камеры.

Тупица-следователь самодовольно изобразил проницательную улыбку:

- Интересуетесь моим кольцом?

- Разумеется, нет, - отрезала подследственная, с чувством. - Ваше колечко слишком банально, чтобы им интересоваться. Но это - золото. Впрочем, Вам этого не понять.

Следователь вздохнул.

- Зря Вы так. Это, между прочим, то самое Кольцо Всевластья. Моя жена в далёкой юности отобрала его у Саурона - и подарила мне. Впрочем, этого не понять уже Вам. Но вернёмся к Вашим подельникам, - следователь закрыл кольцо волосатой лапкой, лучик исчез. - Они показали, что Джон Голт - это организатор саботажа и диверсий, взрывов на шахтах, нападений на торговые корабли, лидер так называемой Промпартии. Видите, как интересно? Гораздо интереснее, чем Ваши пафосные абстракции о бездействии.

Подследственная вскинулась:

- Это - полный абсурд! - её ноздри дрожали, лицо побледнело от гнева. - Дело Промпартии было сфабриковано Сталиным. Не было никакой Промпартии, это знают все! Это очевидно!

- Возможно, - согласился следователь. - Но после показаний Ваших подельников оно уже не кажется таким очевидным. Раз кто-то из вашей среды всерьёз говорил о таком саботаже и диверсиях - значит, это уже не абсурд. Логично? Надо будет разобраться поподробнее. Видите - даже от такой компашки испорченных эгоистов и жадин может быть польза обществу.

Он аккуратно завязал тесёмки папки с надписью "Кто такой Джон Голт" и положил его в сейф за спиной. Внутри сейфа стояли такие же серые папки - "Кто убил Лору Палмер", "Дело Мемо Грамену", "Как Стэплтон собирался вступить в права", "Устройство гиперболоида". Закрыл прозрачную крышку сейфа. На пальце его снова тускло блеснуло кольцо.

- Ну вот и всё, - сказал следователь, с явным удовольствием. Он был рад отделаться от этого скучного занятия. Ему нужно было интересное, а не работа. Ничтожество, не желающее утруждать своего разума.

Оставался один-единственный вопрос.

- Меня, конечно, расстреляют? - в прокуренном голосе подследственной слышался один лишь цинизм. Цинизм всезнания.

Следователь пожал плечами.

- Нет, конечно. Предпочитаю для такого "Товары и цены".

- Милосердие? - неприязненно скривилась подследственная. Она торопилась выговориться напоследок, губы её шевелились быстро и зло. - Ненавижу милосердие. Это самая гнусная, самая отвратительная вещь на Земле. Если бы Вы только знали, как я его ненавижу…

- Знаю. Впрочем, дело не в милосердии - просто не люблю необратимых действий. Поэтому отвезу Вас к нам на дачу. Будете лежать в компашке с Резуном и "Огоньком". Как говорил один мой старинный школьный друг:

А теперь, когда я вырвал у тебя зубы, ехидна, кусайся, если можешь.