Кац Святославович - История советской фантастики

В 1920–1921 годах Лежнев занят подготовительной работой по созданию «КС», а после 1921 года и своего выступления в клубе завода имени Зиновьева — уже руководит объединением (руководящее ядро «КС» — в Москве, отделения в Петрограде, Киеве и Екатеринбурге). В эти годы Лежнев пишет значительно меньше, чем до революции, хотя практически в каждом номере «Селены» все-таки выходит по одной его обширной статье. Лежнева увлекает глобальная идея — «объединение всех групп, всех фракций в одно сплоченное ядро, для того, чтобы помочь писателям идти к светлому будущему». Основные тезисы этой идеи Лежнев проговаривает на конференции ВАПП в 1926 году, они получают определенную поддержку некоторых видных членов ЦК ВКП(б). В 1927-м году выходит в свет первый — и последний — сборник его статей по проблемам фантастики и «литературного дела» — «Луна и революция». В 1928-м году Гиз прекращает выпуск альманаха «Селена» под предлогом «острой нехватки бумаги». В том же году Григорий Рапопорт уволен из Лито Наркомпроса с обвинениями в «буржуазной мягкотелости». Сам Лежнев вызван в Агитпроп и узнает там, что «дальнейшее существование объединения фантастов в таком виде, в каком оно существует в настоящий момент, политически нецелесообразно», и что он сам, Лежнев, получает «ответственное партийное поручение» — ехать в Курск для контроля правильности проведения культурной политики ЦК. Лежнев пытается встретиться со Сталиным, пишет ему письмо, дважды телефонирует, но его попытки успеха не имеют. В конце 1928-го Лежнев выезжает в Курск, а в январе следующего года «Печать и революция» в той же равнодушно-спокойной манере, в какой некогда сообщала о рождении нового писательского объединения, повествует о его «самороспуске в связи с ошибками в руководстве и некоторыми творческими причинами». До сентября 1932 года Лежнев работает в курском Агитпропе, занимается «культурным обеспечением коллективизации»; в сентябре возвращается в Москву, где определен вторым заместителем ответственного секретаря «Профсоюзной газеты».

С 1932 года Лежневым не написано ни строки. Он мало с кем общается, большинство бывших друзей и соратников — кто из осторожности, кто стыдясь своего отступничества — избегает его. Воспоминания Б.Михайловского (опубликованы только в начале 60-х) доносят до нас резкие и злые комментарии Лежнева к 1-му Съезду Писателей СССР, где в числе выступавших и избранных в президиум было не менее трети авторов из бывших «красных селенитов» или просто публиковавшихся в альманахе Величко (Лежнев, естественно, не получил на съезд даже гостевого билета). В начале марта 1938 года с формулировкой «скрытый троцкист» исключен из партии и уволен со службы. В ночь на 15 марта 1938-го за ним пришли. Пока агенты НКВД выламывали дверь, Лежнев застрелился из врученного ему Думенко именного маузера, уже сам факт наличия которого мог бы стать причиной ареста и расстрела. Сотрудники НКВД обнаружили на столе Лежнева (это отражено в протоколе обыска) один из выпусков альманаха «Селена», который Лежнев в последние годы, судя по всему, часто перечитывал. Этот выпуск был раскрыт на первой странице повести Ю.Шпилевого «Стук в дверь»…

Где похоронен Алексей Лежнев — неизвестно.

Степан Петрович Кургузов родился 13 апреля 1902 года в Твери, в семье столяра-краснодеревщика. Закончил три класса городской гимназии, после чего работал в мастерской отца. В годы гражданской войны слу жил рассыльным в Тверском губисполкоме, потом некоторое время был начальником Посадской милиции (Тверская губ.). В 1923 году переезжает в Москву устраивается наборщиком в типографию им. 25 Октября. Свою новую должность Кургузов использовал как возможность для самообразования (типография печатала книги по физике, журналы «Электричество», «Природа и мы», «Авиатор» и др.). Однако, судя по его романам, азы естественных наук Кургузов усвоил поверхностно, в точных же почти не разобрался. В 1927 году он пишет свою «Катапульту», которую напечатать ему удается только в 1928 — и то с большим трудом, помогло то, что тесть Кургузова был близким другом коммерческого директора издательства «Круг». (Об этом факте писатель позднее поведал сам в своих воспоминаниях, усматривая в том некий перст судьбы…). Начиная с 1929 года, увольняется из типографии и в дальнейшем занимается только литературной деятельностью. В принципе, несколько лет автор мог бы жить только на доходы от переиздания «Катапульты» (1929 год — три издания, 1930 — пять, 1932 — семь (!) переизданий за год и т. п.). Однако Кургузов предпочитает все-таки писать. В 1934 году появляется новый роман «Конец „Острова Негодяев“» (М., Гиз) — своеобразное продолжение «Катапульты». В романе выясняется, что после мировой революции утонули не все капиталисты и прочие эксплуататоры: некоторые из них ускользнули от народного гнева и обосновались на острове в Карибском море. На этом «Острове Негодяев», единственном оставшемся в мире заповеднике заповеди «человек человеку волк», по-прежнему зреют коварные планы мирового господства. Карл Цумтойфель и Джон Рокфорд — дети погибших в первом романе акул империализма — собирают свою собственную катапульту и решают отомстить мировой коммуне. К счастью, на остров проникает агент Коминтерна Василий Кандыба. Он входит в доверие к Кларе Цумтойфель, сестре Карла (судя по выбору имен героев, Кургузова в момент написания романа неотвязно преследовала известная поговорка про кражу кораллов и кларнета!) Дальнейшее понятно: в критический момент, когда катапульта вот-вот будет включена, распропагандированная Василием Клара взрывает бомбу. Чтобы ей помешать, Карл стреляет в сестру из «смит-вессона», но поздно… «Остров Негодяев» взлетает на воздух вместе с катапультой и двумя миллионами населения. Василию в последний момент удается спастись на дирижабле «Сталин», посланном ему на выручку Коминтерном. (Сюжет романа, нелепый до анекдотичности, здесь пересказан только лишь потому, что большинству сегодняшних читателей он неизвестен: роман, правда, трижды издавался в 30–40-е годы, но после 1959 года — года победы Фиделя Кастро на Кубе — автору посоветовали это произведение пока больше не переиздавать и не включать в собрание сочинений, так как в контексте кубинских событий любое упоминание советского автора об «Острове Негодяев» в Карибском море выглядело бы, мягко говоря, несвоевременным…)