Кац Святославович - История советской фантастики

Кроме того, пришлось значительно сократить те положения, которые так или иначе давно взяты на вооружение историей литературы: скажем, и впрямь нет смысла (правы рецензенты) подробно пересказывать всю речь Лежнева на закрытии Чрезвычайной конференции ВАПП в Москве — о ней довольно сказано в любом вузовском учебнике. Точно так же можно вполне обойтись только упоминанием об «исторической» беседе Н.С.Хрущева с ведущими писателями-фантастами в январе 1963 года (саркастические воспоминания — «На блаженном острове коммунизма» В.Тендрякова и «Лунная кукуруза» Н.Брагина всем хорошо знакомы).

С другой стороны, второе издание монографии дополнено эпилогом, вкратце рассказывающем о событиях 1986–1993 годов: его, разумеется, в первом варианте этой книги еще быть не могло.

Наконец, автор позволил себе немного «беллетризовать» повествование, чуть «оживить» фигуры, дабы сделать работу несколько более интересной также и для читателя-непрофессионала, просто любителя фантастики. По той же причине все персоналии сконцентрированы теперь в отдельных главках по ходу повествования (Personalia); они выделены другим шрифтом и, в принципе, при чтении монографии их можно пропускать и возвращаться к ним отдельно, в справочном порядке (указатель имен приведен как раз для этого). В то же время список использованной литературы не следует сразу после каждой главы, как в первом издании, а помещен в конце книги.

В заключение хотелось бы поблагодарить Дениса Перельмутера и Татьяну Кожинову (ИМЛИ), Инну Седову (ЦГАНФ), Виталия Лордкипанидзе (ЦГАЛИ), Дмитрия Козенко (ГУИТУ), Светлану Юдину и Илью Горелика (МГУ), Андрея Семенова (РГГУ) и Государственный Музей Книги (Москва) за помощь, оказанную автору при написании этой монографии.

Есть в советской истории вопросы, на которые исследователи до сих пор не в состоянии дать внятного ответа (даже в эпоху рассекреченных архивов) и склонны только строить предположения. Один из таких вопросов — был ли В.И.Ленин непосредственно причастен к созданию «Красного Селенита», поначалу небольшой литературной группировки с более чем специфическими творческими задачами, а затем, на протяжении почти всего первого послереволюционного десятилетия, — практически самой влиятельной писательской фракции, одно время приближенной к руководству ВКП(б). Публицистика конца 80-х годов, в зависимости от отношения авторов к фигуре Ленина, по-разному оценивала роль вождя: то принималась демонизировать ее донельзя («огоньковский» очерк Максима Губарева «В.И.Ленин как завоеватель Луны»), то, напротив, спешила объявить ее «судьбоносной» и ее критиков «ревизионистами» (статья Владимира Шубина «Наследники Фанни Каплан» в газете «Советская Россия»), а то и торопились признать ее несуществующей вовсе (цикл статей Игоря Кириллова в «Комсомолке»). Справедливости ради заметим, что ни той, ни другой, ни тем более третьей сторонами новых фактов предъявлено не было; журналисты оперировали только теми, что были давным-давно введены в научный обиход. Сами «Красные Селениты», как известно, в свое время недвусмысленно намекали (особенно после 1924 года), кому именно их группа была обязана начальной финансовой и «идеологической» поддержкой. Например, в статье А.Лежнева «Великий мыслитель», опубликованной в январе 1925 года в «Московской правде» и приуроченной к годовщине со дня смерти вождя, прямо говорилось о «заинтересованном внимании», которое «наш Ильич оказал молодому литературному объединению». Правда, часть историков склоняется к мысли, что как раз эта фраза могла быть всего лишь хитрым дипломатическим ходом, способным пресечь в зародыше упреки в «нечеткости классовой позиции», хотя и редко, но раздававшиеся как со стороны обиженных «пролеткультов», так и все еще влиятельной «Наковальни», руководители которой не могли простить «непролетарского происхождения» отдельных членов «Красного Селенита».

Тем не менее, вполне возможно, Лежнев все-таки не лукавил. Во всяком случае, рецензия Ленина в «Известиях ВЦИК» на роман «Красная Луна», конфиденциальная беседа с автором понравившегося романа в феврале 1921-го и встреча с «селенитами» (Лежневым и Величко) в марте 1922-го — все это есть непреложные исторические факты, зафиксированные биографами. К косвенным же доказательствам интереса Владимира Ильича к идеям «КС» чаще всего относят полушутливую фразу, брошенную Лениным на встрече с Гербертом Уэллсом («Так вы полагаете, на Луне могут иметь место тяжелая индустрия и сознательный пролетариат?» — цитата из VI-й главы «России во мгле») и пометку nota bene на полях брошюры К.Э.Циолковского «На Луне» (М., Изд-во Сытиных, 1893 г.) напротив фразы о «неисчерпаемых богатствах недр спутника Земли, весьма удобных, вследствие уменьшенной силы тяжести, для промышленной геологической разработки». Кстати, по свидетельству В.Д.Бонч-Бруевича, первой книгой по астрономии, заказанной Лениным по каталогу «Книжной летописи», стала монография Фламмариона «Спутник Земли», опубликованная «Шиповником», а первой книгой Жюля Верна, пополнившей кремлевскую библиотеку, оказалась — как теперь уже нетрудно догадаться — «С Земли на Луну» (из приложений к «Ниве»). В принципе, сейчас можно обнаружить еще множество «косвенных улик», но в них ли дело? Ведь даже если Ленин и не собирался первоначально быть пастырем «селенитов» и не помогал им хозяйственно и организационно, он все равно, без сомнения, готовил почву для появления на свет их и им подобных. «Селениты» просто удачно заполнили ту ячейку в теоретических построениях Ильича, которую и должен был кто-то заполнить. Видимо, поэтому им было довольно долго позволено немного больше, чем всем остальным их коллегам.