Виссарион Белинский - Собрание стихотворений Ивана Козлова

Прости! уж полночь – над луною,
Ты видишь, облако летит;
Оно туманной пеленою
Сиянье неявное мрачит.
Я мчуся вдаль, мой парус веет,
Шумит разлучница-волна.
Едва ли прежде прояснеет
На своде пасмурном луна.
И я, как облако густое,
Тебя, луна моя, затмил;
Я горем сердце молодое
И взор веселый омрачил.
Твой цвет, и радостный, и нежный,
Моей любовью опален.
Свободна ты, – мой жар мятежный
Забудь скорей, как страшный сон!
Не увлекись молвою шумной!
Убило светлые мечты
Не то, что я любил безумно,
Но что не так любила ты.
Прости – не плачь! уже редеет
Туман пред ясною луной,
Взыграло море, парус веет, —
И я в челнок бросаюсь мой.

Увы! несчастлив тот, кто любит безнадежно;
Несчастнее его – кто создан не любить.
Но жизнь тому страшней, в чьем сердце пламень нежный
Погас – и кто любви не может позабыть!
На взоры наглые торгующих собой
С презреньем смотрит он, живет еще с мечтою,
Но в чистом ангеле невинность с красотой, —
Как сметь ему любить увядшею душою!
Святое дней младых волнует дух поныне,
Но память и о них страстьми отравлена,
С надеждою навек душа разлучена,
От смертной прочь спешит и сам нейдет к богине.
В нем сердце, как в степи давно забытый храм,
На жертву преданный и тленью и грозам,
В котором мрачно все, лишь ветр пустынный веет,
Жить боги не хотят, а человек не смеет {14}.

* * *

Стремятся не ко мне с любовью и хвалами;
И много от сестры отстала я годами.
Душистый ли цветок мне юноша дарит —
Он мне его дает, а на сестру глядит;
Любуется ль моей младенческой красою, —
Всегда примолвит он: как я сходна с сестрою.
Увы, двенадцать раз лишь мне весна цвела!
Мне в песнях не поют, что я сердцам мила,
Что я плененных мной изменой убиваю!
Но что же – подождем, мою красу я знаю —
Я знаю: у меня, во блеске молодом,
Есть алые уста с их ровным жемчугом,
И розы на щеках, и кудри золотые,
Ресницы черные и очи голубые…

Среди Альбиона туманных холмов,
В долине, тиши обреченной,
В наследственном замке, под тенью дубов,
Певец возрастал вдохновенной.
И царская кровь в вдохновенном текла,
И золота много судьбина дала;
Но юноша гордый, прелестный
Высокого сана светлее душой;
Казну его знают вдова с сиротой
И звон его арфы чудесный.

И в бурных порывах всех чувств молодых
Всегда вольнолюбье дышало,
И острое пламя страстей роковых
В душе горделивой пылало.
Встревожен дух юный, без горя печаль
За призраком тайным влечет его вдаль —
И волны под ним зашумели!
Он арфу хватает дрожащей рукой,
Он жмет ее к сердцу с угрюмой тоской, —
Таинственно струны звенели.

Скитался он долго в восточных краях
И чудную славил природу;
Под радостным небом, в душистых лесах
Он пел угнетенным свободу.
Страданий любви исступленный певец,
Он высказал сердцу все тайны сердец,
Все буйных страстей упоенья.
То радугой блещет, то в мраке ночном
Сзывает он тени волшебным жезлом
И грозно-прелестны виденья.

И время задумчиво в песнях текло,
И дивные песни венчали
Лучами бессмертья младое чело;
Но мрака с лица не согнали.
Уныло он смотрит на свет и людей,
Он бурно жизнь отжил весною своей;
Надеждам он верить страшится.
Дум тяжких, глубоких в нем видны черты;
Кипучая бездна огня и мечты,
Душа его с горем дружится.