Виссарион Белинский - Антология из Жан Поля Рихтера…

Что все это – сущий вздор, ясно без доказательств, и, повторяем, такими пустяками наполнена большая часть «Антологии». Вероятно, переводчик в этом случае рассчитывал на имя бессмертного гения Жан Поля Рихтера, думая, что под сению этого великого имени и потертая мишура сойдет с рук за чистое золото. Это большая ошибка с его стороны. В наше время имена ровно ничего не значат, и если бы у Шекспира, Байрона, Гете, Шиллера нашлось что-нибудь ничтожное и вздорное, его назвали бы тотчас настоящим его именем. В самом деле, «Фауст» Гете – великое произведение, но «Стелла», «Брат и сестра» и еще многое кое-что из сочинений Гете же – превздорные вещи. Впрочем, и не с таким неискусным выбором, Жан Поль не вытеснил бы французских романов. Не только лучшие, но и сколько-нибудь порядочные романы и повести французские всегда будут читаться больше сочинений Жан Поля, ибо они дельнее их, будучи исполнены интересов настоящего, которое одно важно для живых людей, потому что оно есть последний результат всего прошедшего и непосредственная причина будущего…

Даже в порядочных пьесах Жан Поля встречаются места, при чтении которых невольно восклицаешь:

Поймите, например, смысл вот этих строк: «Готрейх хотя и отправился в высшую школу с обыкновенным небольшим вольнодумством, свойственным незрелому, рано развившемуся юноше, но (однако?) возвратился с сохраненною верою предков и отца своего, от настоящих учителей, научавших сохранять чувство древней богословии от пытливых объяснений толкователей, не обнажая корней пред светом, который содействует в людях, как и в растениях, одному лишь внешнему произрастению». Темноты этого периода никак нельзя приписать неискусству переводчика, потому что г. Б., – должно отдать ему в этом справедливость, – переводит Жан Поля мастерски, не только верно, но еще и ясно, хорошим языком передавая его мысли. И потому в отношении к переводу и вообще редакции «Антологии» нам предстоит сделать только несколько легких замечаний. Во-первых, нам не нравится, что Филарет Шаль в своем «Очерке литературного характера Жан Поля» говорит о трудности переводить Жан Поля на русский язык; во-вторых, нам кажется уж слишком простодушною заметкою, несообразною с духом времени, на отдельных пьесах выставлять: посвящается такому-то или такой-то. Посвящение книги или пьесы кем-нибудь кому-нибудь должно иметь достаточное основание, чтобы не казаться ребяческою проделкою, а эта достаточная причина должна заключаться и в именах посвящающего и того, кому посвящается сочинение, и влажности самого сочинения. Но перевод прозою пьески – с посвящением – это так же наивно, как и стишки какого-нибудь поэта, над которыми красуется: посвящается и пр. На 14-й странице мы встретили подьяческое местоимение «оную» и удивились «оному», как старой ветоши, вшитой в новое платье. На 104-й странице мы нашли повторение строк, которые уже прочли на 46-й странице. На 52 странице нас поразили какие-то загадочные буквы: к. и н., и мы тщетно старались разгадать их таинственный смысл. На 74 странице встретили имя Гесперус, которое по-русски пишется просто Геспер… Но это все мелочи, и перевод, равно как и издание этой книжки, прекрасны. Сверх того, она украшена сходным и превосходно налитографированным портретом Жан Поля, с снимком внизу его подписи.

Г-н Б. обещает продолжать издание «Антологии». Доброе дело; желаем ему полного успеха, для обеспечения которого нужно только побольше строгой разборчивости. Как бы то ни было, но «Антология из Жан Поля Рихтера», в беллетристическом бюджете нашей литературы за нынешний месяц, есть единственная замечательная книга, о которой можно было сказать что-нибудь.

Антология из Жан Поля Рихтера…(с. 469–481). Впервые – «Отечественные записки», 1844, т. XXXIV, № 6, отд. VI «Библиографическая хроника», с. 57–67 (ц. р. 30 мая; вып. в свет 3 июня). Без подписи. Вошло в КСсБ, ч. IX, с. 140–155.

Переводчик отрывков, составивших «Антологию из Жан Поля Рихтера» – И. Е. Бецкий, издатель украинских литературных сборников «Молодик», выходивших в 1840-х гг. в Харькове.

Рецензия на антологию – одно из выразительных свидетельств тех важных перемен, которые совершались в середине 1840-х гг. в эстетических взглядах Белинского и в конкретных критических оценках им отдельных писателей и литературных направлений. Еще в начале 1840-х гг., положительно характеризуя поэтическое мировоззрение Жан Поля, прихотливо соединившего в своем творчестве черты просветительского, сентименталистского и романтического подхода к действительности, Белинский ставил его в ряд с такими выдающимися писателями, как Шиллер, Гофман, Байрон и др. Ср. в статье об «Очерках русской литературы» Н. Полевого, где отмечается «величие» в самой «односторонности» Жан Поля, равно как и у Шиллера и Байрона (см. наст. изд., т. 2, с. 252). Во вполне положительной оценке отрывков из Жан Поля в переводе И. Бецкого, хотя и не лишенной отдельных нот осуждения, Белинский характеризует писателя как «уродливого, дикого гения Германии, который в своих поэтических созерцаниях то возвышался до вечных звезд поэзии, то впадал в изысканность и в совершенное безмыслие, если не в бессмыслие» (там же, с. 389). В статье «Разделение поэзии на роды и виды», опираясь на суждения Жан Поля о лирике, Белинский называет его «знаменитым поэтом-мыслителем» (наст. изд., т. 3, с. 299), говорит о «мирообъемлющих созерцаниях исполинской фантазии» его в «поэтических афоризмах» (там же, с. 347). Правда, в начале 1840-х гг., в пору наиболее критического отношения к субъективной, идеальной поэзии Шиллера, последний и Жан Поль ставятся намного ниже, чем Пушкин и Шекспир, поэты «действительности, а не идеальности» (т. 3, с. 406).