Иван Панаев: «Гроза», драма Островского

– Что ты это? – отвечает ей муж. – Я рад, что хоть на несколько дней вырвусь на волю, а ты еще мне навязываешься; как тебе не стыдно…

– Ну так возьми с меня, голубчик, клятву, что я останусь верна тебе, что я не буду ни с кем видеться, ни с кем говорить без тебя.

Катя падает перед ним на колени.

Эта сцена исполнена глубокой правды и истинного драматизма.

– Полно, что ты это? – возражает муж. – Да на что это?.. и уезжает, кланяясь в ноги матери.

Когда Катя бросилась на шею к мужу, свекровь грозно восклицает:

– Что это? Ты любовница его, что ли?.. Ведь ты жена его – кланяйся ему в ноги.

По отъезде мужа Варя долго уговаривала Катю спать в саду в беседке, говоря, что маменька ей дозволила это. Варя уносит ключ от задней садовой калитки и устраивает свидание Кати с Борисом. Варя почти насильно увлекает ее ночью на это свидание, оставляет ее одну с ним и отправляется с своим возлюбленным Ваней Кудряшом… Эта парочка беззаботно и весело гуляет себе, напевая песни, в ту минуту, когда несчастная Катя, в отчаянной борьбе, сначала отталкивает от себя Бориса и потом, видя его отчаяние, успокаивает его и признается ему в любви.

Весь третий акт, в котором происходят эти так резко противоположные сцены свиданий, под покровом темных и благоуханных летних ночей на живописном берегу Волги, эти сигнальные песни удалого Кудряша, и прочее – все это проникнуто обаятельной и притом чисто народной поэзией.

Так гуляют они тайком в течение нескольких ночей. Муж наконец возвращается. Катя не смеет глядеть ему в глаза, каждую минуту готово у нее вырваться страшное признание. Она ждет над собою ежеминутного суда божия, ей мерещатся страшные наказания, адские муки. Приближающаяся гроза случайно загоняет всех их под своды какого-то древнего здания, стены которого расписаны аллегорическими изображениями адских мук. Гроза всегда представлялась ей как небесная кара… Страх ее усиливается, удары грома глухо гремят, и в эту минуту, как нарочно, является перед нею какая-то полоумная барыня, потрясающая клюкой и угрожающая всем молодым женщинам – геенной огненной [4]… Катя падает перед мужем и признается в своем преступлении..

– Что ты это, Катя? Полно, что ты… Маменька услышит… – говорит Кабанов. Но мать все уже услышала.

– Видишь ли ты, что я права! – восклицает она с торжеством. – Ты мне не верил. Теперь сам слышишь.

Надзор за Катей увеличивается, замки и затворы умножаются. Кате житья нет, мужу жалко ее, да делать нечего, против матери не пойдешь. Катя бежит из дому, видится в последний раз с Борисом, уезжающим куда-то из Нижнего, и уже не хочет вернуться в дом – в ее положении ничего не остается, кроме смерти, и смерть представляется ей теперь в привлекательном виде. Ждать от жизни нечего, участь ее решена. Она бежит к Волге и бросается в реку…

Через несколько времени вытаскивают труп несчастной, и муж с раздирающим воплем бросается на этот труп.

Актеры играли старательно и сделали из своих ролей все, что могли по своим средствам; но мы должны сознаться, что не совсем ловкая обстановка была причиной того, что пьеса много утратила поэзии на сцене. В чтении – а мы слышали ее из уст самого автора, который читает с удивительной простотой и искусством, [5]– драма эта имеет неотразимую увлекательность и прелесть. Роль Кати, между прочим, принадлежит к тем тонким, поэтическим созданиям, и вместе с тем народным типам, которые требуют многих и очень редких условий от артистки: для выполнения этой роли, кроме большого таланта, необходимо верное знание русской народной жизни, недоступное молодой девушке. Страсть, которая так быстро охватила Катю и сожгла ее в несколько дней, также не может быть передана с полной верностью и силой наугад. Принимая это соображение, мы должны сказать, что г-жа Снеткова 3 сделала из роли Кати все, что могла, и вполне заслужила рукоплескания, которыми осыпала ее публика.

Благодушный Кулигин – часовщик-самоучка – лицо эпизодическое, но мастерски выхваченное автором из русской жизни. Г. Зубров был хорош в этой роли.

Г. Горбунов, игравший Кудряша, превосходно сыграл этого удалого парня и много способствовал оживлению 3 акта.

Г-жа Левкеева была очень недурна в роли Вари. Она, впрочем, придала ей свой, чересчур грубоватый характер, о котором, кажется, не помышлял автор.

Роль Кабановой не принадлежит к лучшим ролям г-жи Линской.

Только Мартынов, как и во всех ролях своих, явился в роли Кабанова великим артистом, особенно в последней сцене, когда он, вырываясь от матери, бросается с воплем на труп Кати.