Только особенной склонностью Наставницы к восточным понятиям может быть объяснено то обстоятельство, что почти половина первой книжки «Школы» занята «Историею Иерусалима» и «Письмами из Иерусалима». Не удивительно было бы, если бы г-жа Наставница подробно рассказала детям христианское значение священного города. Но крайне странно давать детям краткое обозрение всей истории Иерусалима, с гергесеями, иевусеями, сирянами, вавилонянами и другими народами, один за другим воевавшими этот город; странно в истории Иерусалима вдалбливать десятилетним ученикам имена Гессия Флора, Цестия, Аль-Гакема и т. д. Еще страннее видеть, что, например, упомянув о том, что Иерусалим существовал еще при Аврааме, автор статьи, назначенной для десятилетних читателей, делает цитату: Josephus Flavius, Archeologia judaica, [1]I, 1012. Мы понимаем, что такие вещи может делать какой-нибудь г. Ведров, {3}желающий во что бы то ни стало озадачить своих взрослых читателей; но к чему же подниматься на такие штуки, когда пишешь для детей? Очевидно, что автор статьи проникнут основным взглядом издательницы «Школы»: дети, дескать, и существуют с тою целию, чтобы изучать произведения старших и изумляться их глубокой учености…
Чтобы дать понятие о «Письмах из Иерусалима», выпишем из них первые строки первого письма:
Иерусалим, 1/13 сентября 1857 года
Благодарю моего Спасителя! Я снова в Иерусалиме!
На пароходе все спали, и я спала. Было около двенадцати часов по полуночи, когда я проснулась и увидела в окошечко каюты мелькающие огни. Я вскочила и побежала на палубу: тут узнала я, что огни виднеются в Яффе и что пароход скоро подойдет к берегу. В самом деле, через четверть часа мы остановились. Я стала всматриваться, чтобы различить в глубоком мраке знакомые мне строения Яффы, и осталась на палубе до утра. О, с каким восторгом обняла я тогда берег святой земли, близкий, родственный душе моей! Я только и могла повторять: «Слава тебе, боже! Слава тебе, боже! Слава тебе, боже!» Собрав свои вещи, я съехала на берег с первым подъехавшим каюком. На берегу я стала на колени и жадно и с благоговением целовала землю. Это было в воскресенье, 11-го мая… и т. д. («Школа», вып. 1, стр. 30).
Издательница «Школы» полагает, по всей вероятности, что подобные сведения могут способствовать детям угадать их природное призвание. Оно так и выйдет, конечно, если призвание (иначе – обязанность) детей состоит в том, чтобы быть покорными и внимательными слушателями всего, что вздумают сказать взрослые. Но если сообразить несколько призвание детей с потребностями их собственной натуры, то мы никак не можем понять, зачем было бы полезно им знать прекрасные чувствования госпожи, с таким неумеренным азартом рассказывающей в письме от 1-го сентября о том, что она чувствовала в воскресенье 11-го мая. Мы решительно не можем придумать, какую надобность имеют дети в том сведении, что в это достопамятное воскресенье на пароходе все спали, и она спала, а потом проснулась, вышла на берег и жадно целовала землю. Но издательница «Школы» нарочно, вероятно, попустила этим письмам украсить ее книжку, с целью практически приучить ими детей к терпению и покорности.
За «Письмами» следует статья «Сельские хозяева», в начале которой объясняется, что «деятельные и просвещенные владельцы села Петровского, Алексей Иванович и жена его Анна Андреевна, завели у себя школу для образования детей своих соседей». Это очень похвально. Чему же поучают детей своих соседей деятельные и просвещенные Алексей Иванович и Анна Андреевна? {4}А вот чему-с. Они сообщают детям, что «благодаря стараниям людей опытных в деле сельского хозяйства разведено в России, в некоторых питомниках (в пензенском, воронежском, орловском, вольском и одесском), очень порядочное число разных сортов фруктовых деревьев, а именно: яблонь – до 308 разных сортов, груш – до 185, вишен – до 44, слив – до 71, абрикосов – до 26, персиков – до 24, черешен – до 49; в числе плодоносных кустарников: винограда – до 47 сортов, крыжовника – до 20; в числе огородных растений: гороха – до 36, бобов – до 34, капусты – до 44, репы – до 13, свеклы – до 5, свекловицы – до 5» и т. д., – еще двенадцать растений… Читатель, само собой разумеется, не верит, чтоб деятельный и просвещенный Алексей Иванович и жена его Анна Андреевна в самом деле пичкали такими сведениями детей своих соседей. Но мы заверяем вас, читатель, честным своим словом, что все это не выдумано нами, а напечатано на 61–62 стр. «Школы». Издательница полагает, наверное, что сведения эти необходимы десятилетним детям для того, чтобы они могли угадать свое призвание.
Читать дальше