Михаил Маслов - Пёрл-Харбор - Ошибка или провокация?

Писал ли Танака «меморандум» или нет, но дальнейшие действия его правительства четко укладывались в намеченную там стратегию. 7 июля 1927 г. японский кабинет принял «программу политики в отношении Китая». Предполагалось перейти к более активному курсу и при необходимости применить силу. В следующем, 1928 г. конференция японских дипломатов полностью одобрила возможность применения силы для «защиты» японцев и японских интересов в Китае [117] Saburo S. War Criminal. The Life and Death of Hiroki Koki. — Tokyo, 1977, p. 55—56. .

Однако Танаке так и не удалось сделать какие-либо заметные шаги в данном направлении. Тем не менее его правительство успело отказаться от подписания международного протокола о запрещении химического и бактериологического оружия. Это действительно выглядело как подготовка к войне в Китае. Как еще контролировать многомиллионную страну, если не применять оружия массового поражения? Кроме того, в 1929 г. ему удалось настоять на отказе от ратификации ранее подписанной Женевской конвенции о военнопленных. Члены тайного императорского совета нашли положения конвенции слишком мягкими. Да и зачем ее подписывать, если отважные воины императора ни за что не попадут в плен, а забота о чужих солдатах явно не дело японских военных. Однако чересчур ретивый премьер попал в немилость к императору и был уволен в отставку. Новое правительство Хамагути (1929—1931) предпочло вернуться к более умеренной политике. Ее проводником стал вновь назначенный на должность министра иностранных дел К. Сидехара. И как раз вовремя.

Мировой экономический кризис 1929 г. поразил Японию так же, как и другие капиталистические страны. Экономическая депрессия положила начало политическому кризису, японская экономика не справлялась с грузом военных расходов. К лету 1931 г. между премьер министром Р. Вакацуки, преемником Хамагути, и высшим генералитетом пробежала «черная кошка». Спасая экономику, правительство урезало военные расходы, что вылилось в конфликт с военными. Они и слышать не хотели об уменьшении смет, наоборот, требуя их увеличения.

В конце концов военные просто стали игнорировать гражданский кабинет. В штабной тиши родился план агрессии против Китая. Ситуация была подходящая. В Маньчжурии постоянно происходили мелкие стычки и инциденты. Японская пресса освещала их под нужным углом зрения, и, естественно, общественное мнение горело желанием наказать нерадивых китайцев. В стране постоянно раздавались голоса за открытое военное вмешательство. Удачный повод подвернулся в июле 1931 г. На границе Маньчжурии и Кореи, в то время японской территории, произошла стычка между китайскими и корейскими крестьянами, в которой погибло 127 китайцев. В ответ на это гоминьдан ввел бойкот японских товаров. В Токио пришли к заключению, что Чан Кайши сговорился с Чжан Сюэляном, главой мукденского правительства, и произошло это не без помощи США [118] См.: Бикс Г. Хирохито и создание современной Японии. М., 2002. С. 200—202. .

Япония в условиях экономического кризиса и непомерных расходов на военщину не могла себе позволить потерять китайские рынки. А «инспирированный» США бойкот был ударом ниже пояса. Теперь уже придворные и император вынуждены были смотреть сквозь пальцы на действия военных. Сложнейшая экономическая и геополитическая ситуация заставляла смириться с силовыми действиями. Вооруженный захват китайских рынков казался выходом.

В подобных условиях военные решились на провокацию. Ночью 18 сентября 1931 г. небольшая группа штабных офицеров Квантунской армии привела в действие заряд, заложенный в полотно Южно-Маньчжурской железной дороги, находившейся под контролем Японии в местечке Луцзяокоу, к северу от Мукдена. В диверсии были тут же обвинены солдаты Чжан Сюэляна и вооруженные китайские бандиты. Создав повод, Квантунская армия перешла к решительным действиям. Перейдя границу с Маньчжурией, японские войска в течение суток установили полный контроль над важнейшими стратегическими пунктами ЮМЖД.

Двор и гражданский кабинет в известность поставлены не были. Утром император и премьер с удивлением узнали об «инциденте» из газет! Шок был полным. Только 21 сентября Вакацуки и кабинет, слегка придя в себя, приняли решение предотвратить разрастание конфликта. В качестве первой меры было решено не посылать подкреплений Квантунской армии. Тем не менее наступление продолжалось. 20—22 сентября были заняты несколько важных городов — Куанчэнцзы, Фушунь, Ляоян, Чаньчунь и Гирин.