Олег Смыслов - Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях

Но продолжим. «Я побежал к своим, но в этот момент меня подозвала группа красноармейцев, которая хотела пробиться. Они попросили меня принять командование и атаковать ваши части: Я это сделал, но красноармейцы, должно быть, испугались, я остался один, я не знал, где находятся мои артиллеристы, ни одного из них я не встретил. Если вас это интересует, я могу рассказать более подробно. Какое сегодня число? (сегодня 18-е). Значит, сегодня 18-е. Значит, позавчера ночью под Лиозно, в 1 км от Лиозно, в этот день утром мы были окружены, мы вели бой с вами.

Вопрос: Я хотел бы знать еще вот что. На вас ведь сравнительно неплохая одежда. Возили вы эту гражданскую одежду с собой или получили ее где-нибудь? Ведь пиджак, который сейчас на вас, сравнительно хороший по качеству.

Ответ: Военный? Этот? Нет, это не мой, это ваш. Я же вам сказал, когда мы были разбиты, это было 16-го, 16-го мы все разбрелись, я говорил вам даже, что красноармейцы покинули меня.

Не знаю, может быть, вам это и не интересно, я расскажу вам об этом более подробно! 16-го приблизительно в 19 часов, не позже, позже, по-моему в 24, ваши войска стояли несколько вдалеке от Лиозно, мы были окружены, создалась паника, пока можно было, артиллеристы отстреливались, отстреливались, а потом они исчезли, не знаю куда. Я ушел от них. Я находился в машине командира дивизии, я ждал его. Его не было. В это время ваши войска стали обстреливать остатки нашей 14-й танковой дивизии. Я решил поспешить к командиру дивизии, чтобы принять участие в обороне. У моей машины собрались красноармейцы, обозники, народ из обозных войск. Они стали просить меня: “Товарищ командир, командуй нами, веди нас в бой!” Я повел их в наступление. Но они испугались, и когда я обернулся, со мной уже никого не было. Вернуться к своим уже не мог, так как ваши минометы открыли сильный огонь. Я стал ждать. Подождал немного и остался совсем один, так как те силы, которые должны были идти со мной в наступление, чтобы подавить несколько ваших пулеметных гнезд из 4—5 имевшихся у вас, что было необходимо для того, чтобы прорваться, этих сил со мной не оказалось, один в поле не воин.

Начало светать, я стал ждать своих артиллеристов, но это было бесцельно, и я пошел дальше. По дороге мне стали встречаться мелкие группы — из мотодивизии, из обоза, всякий сброд. Но мне ничего не оставалось, как идти с ним вместе. Я пошел.

Все начали переодеваться, я решил этого не делать. Я шел в военной форме, и вот они попросили меня отойти в сторону, так как меня будут обстреливать с самолета, а следовательно, и их будут обстреливать. Я ушел от них. Около железной дороги была деревня, там тоже переодевались. Я решил присоединиться к одной из групп. По просьбе этих людей я обменял у одного крестьянина брюки и рубашку, я решил идти вечером к своим. Да, все это немецкие вещи, их дали мне, ваши сапоги, брюки. Я все отдал, чтобы выменять. Я был в крестьянской одежде, я хотел бежать к своим. Каким образом? Я отдал военную одежду и получил крестьянскую. Ах нет, боже мой! Я решил пробиваться вместе с другими. Тогда я увидел, что окружен, идти никуда нельзя. Я пришел, сказал: “Сдаюсь”. Все!.. Я не хочу скрывать, что это позор, я не хотел идти, но в этом были виноваты мои друзья, виноваты были крестьяне. Я им этого не сказал, они думали, что из-за меня их будут обстреливать.

Вопрос: Ваши товарищи помешали вам что-либо подобное сделать или и они причастны к тому, что вы живым попали в плен?

Ответ: Они виноваты в этом, они поддерживали крестьян. Крестьяне говорили: “Уходите”. Я просто зашел в избу. Они говорили: “Уходи сейчас же, а то мы донесем на тебя!” и уже начали мне угрожать. Они были в панике. Я им сам сказал, что и они должны уходить, но было поздно, меня все равно поймали бы. Выхода не было. Итак, человек должен бороться до тех пор, пока имеется хотя бы малейшая возможность, а когда нет никакой возможности, то… Крестьянка прямо плакала, она говорила, что убьют ее детей, сожгут ее дом…»

Следует отметить, что после того как пропал сын Сталина и сверху стали поступать соответствующие шифровки и распоряжения, многие командиры и начальники не на шутку заволновались и начали попросту врать.

Так появилась вторая, более красивая версия исчезновения Якова Джугашвили: «Когда возникла угроза окружения, батарея Якова Джугашвили по приказу командира 14-й танковой дивизии полковника Васильева была отведена первой, а самому Джугашвили начальник Особого отдела контрразведки дивизии предложил место в своей автомашине.